— Мазибуко, попробуй спросить себя: что в тебе есть помимо гнева, который ты испытываешь? Что останется, когда гнев уйдет?

— Пошел ты, коса! — Изо рта Мазибуко брызгала слюна.

— Они тебя используют? Используют гнев, который пожирает тебя?

— Ах ты, гад! Ну давай, попробуй взять меня, трус поганый! — Тигр подался вперед, но его словно удерживала невидимая нить.

— Спроси себя, сколько осталось времени до того, как твой гнев больше не будет им нужен, до того, как все переменится. Будет новое правительство, или новый режим, или новая эра. Мазибуко, тебя используют. Как единицу боевой техники.

Капитан Тигр Мазибуко утратил контроль над собой, рука нащупала выпуклость под курткой, и только резкий голос Янины Менц вынудил его остановиться. Она властно окликнула его, и он замер, разрываемый двумя противоречивыми желаниями. Глаза его дико вращались, тело напряглось, как натянутая струна, пальцы сжимали приклад. А потом Мпайипели тихо сказал:

— Тигр, я не один. Если захочешь убить меня, знай: не успеешь прицелиться, как ты покойник.

— Тигр! — снова крикнула Янина Менц.

Мазибуко зашатался, как канатоходец, который пытается сохранить равновесие.

— Не позволяй им использовать тебя, — повторил Мпайипели.

Тигр молча опустил руку.

— Где диск? — раздался голос Менц из пространства между машинами.

— В надежном месте, — ответил Тобела. — Где Пакамиле?

— Здесь, в машине. Если хочешь получить ребенка, тебе придется отдать диск Тигру.

— Вы, кажется, чего-то не поняли. У вас нет выбора.

— Это у вас нет выбора. Ребенок в обмен на диск. И никаких условий!

— Слушайте меня внимательно. Сейчас я достану из кармана мобильный телефон и позвоню репортеру из «Кейп таймс»…

Мазибуко следил за каждым его движением, выражение его лица изменилось. Ярость ушла.

Тобела достал мобильный телефон, поднял его повыше и набрал номер.

— Пошли гудки, — сказал он.