Джон Радкин стоял у окна, одной рукой упираясь на раму, другой – на стекло. Он не улыбался.

– Это Эрик Холл.

– Деньги достал?

– Да.

– Будь на стоянке у парка Георга в полдень.

Я повесил трубку, не спуская глаз с Джона Радкина.

Я вернулся к машине и стал ждать.

Через полчаса Радкин вышел из газетного магазинчика с ребенком на руках. За ним вышла женщина в солнечных очках.

Мальчик был в голубой пижаме, женщина – вся в черном.

Они сели в «датсун» и уехали.

Я остался сидеть.

Через пять минут я вышел из машины и пошел за магазинчик, во двор, мимо помойных баков, сваленных в кучу мусорных мешков, гниющих картонных коробок, отсчитывая окна.

Я прибавил в уме. Два окна с двумя парами старых штор глядели на меня с тыльной стены дома, у подножия которой в асфальт были закатаны осколки бутылочного стекла.

Я толкнул красную деревянную дверь, затем медленно открыл ее.

Меньше всего мне сейчас хотелось увидеть коричневую морду пакистанца из магазинчика.

Я закрыл за собой дверь и стал двигаться на ощупь вдоль ящиков и газовых баллонов. Через некоторое время я добрался до новой двери.

Придумывая на всякий случай, что можно было бы сказать, я открыл ее.

Передо мной был коридор, ведущий в торговое помещение магазинчика. Он был заставлен до самого потолка коробками с чипсами «Уокер» и старыми журналами. Справа от меня была лестница.

Я решил рискнуть и стал осторожно подниматься по ней. На верхней площадке была белая застекленная дверь.

За стеклом было темно.