Она отошла шагов на десять. Прихрамывая, разогналась, кинулась к саням, навалилась всем телом, и сани заскользили вперед. Но не утонули. Лед все еще держал их вес. Следовало предпринять еще попытку. Она легла на живот и поползла, толкая сани перед собой, куртка набрякла влагой, однако холода Жюстина не ощущала, вода казалась ей почти горячей. Она уперлась руками в спину Берит и толкнула что есть мочи. Сани снова заскользили вперед, проехали еще несколько метров. Послышался треск, бульканье, сани накренились, и Жюстина увидела, как они медленно погружаются в воду, мелькнули изогнутые полозья, и вот все поглотила тьма.

* * *

И только вернувшись в дом, она поняла, как же сильно болит нога. Она сбросила мокрую одежду и повесила в сушильный шкаф.

Стоя под душем, она увидела на руках синяки и следы от ногтей. Она смазала их мазью, морщась, потому что сильно щипало.

А в спальне Жюстина обнаружила сумку Берит. Сумка лежала у стула, на котором та сидела.

Глава 3

Глава 3

На следующее утро Жюстина проснулась от ощущения, будто на грудь ей давит какая-то тяжесть. Она хотела закричать, но горло царапало как наждаком. Она принялась шарить по постели, и пальцы наткнулись на птицу. Прежде она к ней в кровать никогда не садилась.

* * *

Она спрятала сумку Берит в шкаф. Выйдя утром на площадку второго этажа, увидела еще одну сумку, вернее, темно-синий пакет с надписью «Издательство Лудинга» и логотипом в идее книжных корешков. Пакет лежал у стены, она вспомнила, что Берит принесла в нем цветы и бутылку вина. Жюстина ощутила вдруг странную пустоту.

Синий пакет она сложила и тоже запихала в шкаф.

Остаток дня она провела с Хансом-Петером. Ей удалось выкинуть из головы все мысли о случившемся. Она думала только о нем, его образ постепенно укреплялся в ее сознании. Она уже чувствовала что-то вроде нежности, вспоминая его ключицы, шею, руки. Они были не как у Натана, а помягче, более слабые. Мысль о Хансе-Петере наполняла ее каким-то веселым довольством.

Она хотела разобраться с сумкой Берит, когда он уйдет, но силы ее снова оставили. Усталость буквально свалила ее с ног, она забралась в постель, все еще хранившую его запах, его тепло.

* * *

В понедельник утром снова позвонил Тор Ассарсон.

– У меня сил нет идти на работу, – сказал он. – Я надеялся застать вас дома.

– Да, я дома.

– Все это такой бред, такой страшный бред.

– Я понимаю. Никаких новостей?

– Нет.