Когда прошел час, я выбрался из кресла и спросил:

— Ты когда сменяешься?

— В полночь.

— Очень хорошо. Я хочу, чтобы ты оказал мне услугу и был здесь завтра в полвосьмого утра.

— Здесь будет другой человек…

— Я хочу, чтобы здесь был ты. — Я протянул ему свою визитку и сказал: — Будь настороже и держи ушки на макушке. Типы, которые могут здесь появиться, не уличные грабители. Это прекрасно обученные профессионалы. Если нужно, они тебя пристрелят и глазом не моргнут. Поэтому вынь свой пистолет из кобуры и заткни за пояс, а чтобы его не было видно, положи на колени газету. Если запахнет жареным, выхватывай его и стреляй.

Патрульный полицейский Альварес слушал меня, широко раскрыв глаза. Я похлопал его по плечу, улыбнулся и добавил:

— Только смотри не перестарайся. Не пристрели кого-нибудь из гостей.

Я вернулся к себе в номер, в котором было темно, поскольку Кейт и Джилл сидели у телевизора, досматривая последние кадры видеопленки.

Я направился к бару и налил себе виски с содовой.

Наконец свет зажегся, но никто не произнес ни слова.

— Почему бы нам не позвать официанта и не заказать что-нибудь? — спросил я, нарушая затянувшееся молчание.

Мы втроем сидели за столом и ужинали. Ни я, ни Джилл с Кейт и словом не обмолвились о содержании видеопленки. Я предложил больше не включать мобильники, поскольку телефонные звонки, от кого бы они ни исходили, были уже не в состоянии как-либо повлиять на наши завтрашние планы. Единственный человек, с которым я хотел переговорить, был Дом Фанелли, но он мог бы позвонить в номер. За столом мы разговаривали преимущественно о Йемене, Танзании и Олд-Бруквилле.

Джилл очень заинтересовало задание, которое Кейт выполняла в Танзании, расследуя взрыв в американском посольстве. Не меньший интерес проявила она и к моей миссии в Йемене, где я занимался делом о подрыве американского эсминца «Коул». Ничего удивительного: в нашей работе мы привыкли недоговаривать и соблюдать секретность, и это лишь возбуждает к ней интерес обывателей. Я хотел рассказать Джилл о нападении бедуинов на мой «лендровер» по дороге, ведущей в Сану, но передумал, поскольку у меня не было подходящего финала этой истории.

Кейт, казалось, искренне занимала жизнь обитателей Золотого берега Лонг-Айленда. Однако Джилл развеяла заблуждения на этот счет, свойственные большинству жителей Нью-Йорка.

— Эта жизнь не такая уж интересная и роскошная, как вы, возможно, думаете, — сказала она. — Я устала от всех этих благотворительных балов, приемов, показов мод, загородных клубов и демонстрации богатства. Я даже от сплетен устала. А это у нас главное развлечение.