Через два года в нашей семье родился еще один ребенок, мальчик. Иначе чем потребностью в покаянии это не объяснишь, но я предложил назвать его в честь моего брата, и Сара, еще не вполне оправившаяся от родов, к моему удивлению, согласилась. Иногда я жалею об этом, но не так часто, как вы можете подумать. Мы зовем мальчика Джеком; Джекобом — гораздо реже.

В июне, шесть недель спустя после рождения малыша, Аманду постигло несчастье. На заднем дворе мы соорудили для нее маленький надувной бассейн, и каким-то образом за то время, что я отлучился в дом, чтобы принять ванну, она умудрилась упасть лицом в воду так, что никак не могла выбраться. Я подоспел, когда она уже была без сознания; руки и губы ее посинели, а тело было холодным. Я крикнул Саре, чтобы она вызвала «скорую помощь», а сам начал делать Аманде искусственное дыхание, и к моменту приезда медиков мне удалось вернуть ее к жизни.

Девочку отвезли в больницу, где она пробыла две недели. У нее было обнаружено гипоксическое поражение мозга, хотя врачи и затруднялись сказать, насколько обширное. Ей рекомендовали пройти курс лечения в Колумбусе, в клинике мозговой травматологии, заверяя нас в том, что это ускорит процесс выздоровления, но наша страховка не могла покрыть суммы предстоящих расходов. Когда известие о постигшем нас несчастье просочилось в Ашенвиль, церковь Сэйнт-Джуд начала сбор средств в помощь нам. Было собрано шесть тысяч долларов; этой суммы оказалось вполне достаточно, чтобы оплатить месячное пребывание в клинике. Каждый, кто жертвовал деньги, расписывался в послании с пожеланиями скорейшего выздоровления нашей дочери, препровождавшем чек. Я нашел в нем подписи и Рут Педерсон, и Линды Дженкинс.

Трудно сказать, насколько благотворным оказалось лечение, но все доктора, похоже, были довольны его результатами. И даже сейчас, когда нам с Сарой уже ясно, что Аманда обречена на инвалидность, они все говорят о жизнеспособности молодого организма, обнадеживая нас примерами внезапного, на грани чуда, выздоровления. Они подбадривают нас, призывая не терять надежды, но физическое развитие Аманды остановилось: до сих пор она выглядит той самой девочкой двух с половиной лет, которую я вытащил в тот день из бассейна; у нее все те же тоненькие ножки и ручки, большая круглая голова, с нетерпением ожидающая, когда же начнет расти тельце. Речь у нее так и не развилась, координация движений слабая, контроль над дефекацией и мочеиспусканием нарушен. Она до сих пор неразлучна с медвежонком Джекоба. Иногда она просыпается ночью и заводит его, так что я судорожно вскакиваю в постели, едва заслышав пробивающуюся в нашу спальню мелодию «Братца Жака». Аманда спит в бывшей комнате для гостей, в старой кровати Джекоба.