Ручей оставался позади, деревья тоже отдалялись. Если раньше дорога вилась между руслом ручья и каменной грядой, то теперь им приходилось пробираться сквозь густые заросли акации. В основном кустарники росли прямо у дороги, и они были больше машины, поэтому они образовывали что-то вроде живой изгороди с каждой стороны. Верли невидящим взглядом смотрела на переплетения колючих веток. Когда её мысли перестала окутывать усталость, она вновь начала думать о Фергюсонах, оставшихся у ручья Пайн-Крик. Ей не хотелось оставлять детей. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что пришлось это сделать. Если бы не она, то дети сейчас сидели бы в машине вместе с Россом Они находились бы в безопасности, и им не угрожала бы встреча с тем существом из мух. Но вместо этого они остались там, на высохшей земле, у всех на виду, вместе со своими одеялами для пикника и котелками для еды — лёгкая жертва любого странного феномена, который может там произойти…
Она достала носовой платок из муслина, украшенный вышивкой, и промокнула глаза.
— Что случилось? — спросил Росс.
— Ничего.
— Ты принимала таблетки?
— Да.
— Осталось немного.
Вокруг них всё больше сгущались непроходимые заросли, и вскоре им пришлось закрыть окна. Ветки оставляли царапины на краске, цеплялись за боковые зеркала, резко бились в ветровое стекло. Верли начала думать о том, сколько времени прошло с тех пор, как здесь проезжала последняя машина. Разумеется, кустарники не росли бы так густо, если бы по этой дороге часто ездили.
— Вот дьявол, — сказал Росс.
— Что там? — спросил Эмброуз. — Мы куда-то не туда повернули?
— Это исключено. — Росс сильно потел — Здесь нет другой дороги.
— Проверь по карте, — грубо предложил Джон. Карта лежала у Верли на коленях, но она не чувствовала в себе сил, чтобы сосредоточиться на мелких обозначениях и тонких линиях. Ей пришлось передать её назад.
— Посмотрите вы, — слабым голосом сказала она. — Я не могу…