Слава богу, подумала она. Слава богу, иначе сейчас у неё были бы большие неприятности.

— Можно Гарри поспать в нашей комнате? — чуть позже спросил Натан, когда Грейс вытирала посуду. Тьма наступала со всех сторон, проникая через окна и прячась в углах. Только по вечерам Грейс жалела о том, что решила приехать в Торндейл. Полная отрезанность от мира беспокоила её. Она часто всматривалась в пустоту, окружавшую маленький дом, пытаясь уловить в отдалении отблеск жёлтого света. Она напрягала слух, стараясь услышать шум мотора грузовика на шоссе.

— Спроси у Сайрина, — ответила она.

— Я спросил.

— Что он сказал?

— Он сказал, спроси маму. Можно, мам?

Грейс помедлила. От Гарри не особенно хорошо пахло. Его нельзя было назвать чистой собакой. Но, по крайней мере, он был большой собакой с большими зубами.

— Хорошо, — сказала она.

— Ура!

— Но он не будет спать в постели. Он останется на полу.

— Ладно.

— И если он попробует прыгнуть на кровать, я его выгоню. Я не шучу.

— Он не прыгнет.

Он и не пытался этого сделать. Одного удара Грейс сложенным журналом «Who Weekly» оказалось достаточно, чтобы он понял своё место. Он свернулся у порога, словно пёс из книги сказок, и три часа не издавал почти ни единого звука. Несколько раз он чихнул и глухо ударил пушистым хвостом в пол Грейс не заметила бы, что он находится в комнате, если бы она не оставила гореть лампу.

Она больше не могла спать в темноте. Задремав на короткое время, она с криком просыпалась, садилась на кровати и прислушивалась. Если в комнате горел свет, она чувствовала себя почти в безопасности. После того происшествия на автостоянке она спала с ножом.

Натан не спрашивал её про нож. Он уже давно научился о многом не спрашивать.

Он лежал рядом с ней, широко раскинув руки и сжав губы. Его ресницы слегка подрагивали при каждом биении пульса. Глядя на него, Грейс удивлялась тому, как он смог остаться таким чистым. Его кожа до сих пор была идеальна. Его глаза не потеряли своего блеска. Он улыбался и разговаривал, не вздрагивая и не заикаясь, и по-прежнему с жадностью познавал мир. Это было настоящим чудом.

Но так ли это было? Грейс беспокоилась за Натана. Она боялась того, что он окажется похожим на источенный червями кусок дерева, на котором не видно наружного вреда, но при малейшем давлении он рассыплется в труху.

Она надеялась, что это не так, но у неё было плохое предчувствие.

Эта мысль тоже не давала ей заснуть.