Нили крепко прижал мешочек к груди, заметно шатаясь, поднялся на ноги и постарался расправить свой сюртук, но сделал только хуже. Он неуклюже заковылял к двери.

— Он доберется к себе домой? — шепотом спросила Эсме. — Может, тебе лучше взять его с собой на виллу? Время уже позднее, дороги опасны, и я…

Блэки заставил ее умолкнуть одним свирепым взглядом. Его серо-голубые глаза сверкнули ледяным холодом. Еще никогда прежде он не относился к ней с таким пренебрежением. А этот повелительный взор, грубая жестокость по отношению к Нили в библиотеке?!

Эсме не узнавала своего возлюбленного. Сегодня она впервые увидела ту сторону его души, которая ей совершенно не понравилась. На какое-то мгновение ей удалось мельком заметить, какой же ничтожной безделушкой была она для него, несмотря на все заявления о любви. Хуже того — какими ничтожными безделушками были для него все люди. Это откровение явилось таким внезапным и острым, что Эсме захлестнула волна тошноты. Ей показалось, что ее вывернет наизнанку прямо здесь.

«Как я могла так ошибаться? Как могла полюбить человека, который этого не заслуживал? Нет, это не так! Я просто неправильно истолковала взгляд Блэки».

Пока возлюбленный провожал профессора, Эсме поднялась к себе в спальню, села за стол, достала перо, обмакнула его в чернильницу и начала писать письмо брату. Она решила рассказать ему обо всем, что произошло, и попросить это разъяснить. Однако ей было не по себе. Эсме отложила письмо на потом и вышла на балкон, надеясь, что свежий ночной воздух придаст ей сил.

Прошло две-три минуты. Она услышала голоса, взглянула вниз и увидела, как Блэки выводил Нили из дома.

— Спокойной ночи, профессор. Вы сделали великое дело.

Нили отвесил ему неуклюжий поклон и засеменил к экипажу, ждавшему его у крыльца.

Блэки развернулся и направился обратно в виллу.

«А разве он не собирается уезжать? Может, он забыл что-то в библиотеке или захотел попрощаться со мной?»

Ей было страшно спускаться вниз. Она боялась снова увидеть этот его взгляд.

Внизу подвыпивший археолог, покачиваясь, ждал, когда кучер подойдет к нему и поможет сесть в экипаж.

— Но ты не мой кучер, — заплетающимся языком пробормотал он, так громко, что Эсме услышала эти слова.

Кучер не сказал ни слова, схватил его за руку и резко дернул к себе. Началась странная пляска. Пьяный археолог повалился вперед, теряя равновесие, затем отпрянул назад, но кучер крепко держал его за руку. Лунный свет сверкнул на серебряной пуговице на куртке кучера — нет, не на пуговице, а на каком-то предмете, зажатом у него в руке. Кучер снова привлек Нили к себе.