Сам не знаю, отчего я разозлился. В деревне с нами мало кто разговаривал. И не только потому, что наша семья — голь перекатная. Еще из-за деда, который пророчил всякие беды, и из-за того случая — в деревне болтали, что у нас брат убил брата. Со мной водил дружбу только Цзянь Пин. Который утонул. Мои раздумья прервал Дун Чжэнь — многозначительно шепнул мне на ухо:
— Мне кажется, твою сестру вряд ли устроит такая работа, про которую я говорил.
Я обернулся. Мэйкунь рядом не было. Она стояла возле настежь распахнутой двери уборной и о чем-то дружелюбно болтала с бандитской троицей. Они все вдруг засмеялись. Над чем это, интересно? Пассажиры, как по команде, повернули головы к уборной. Мэйкунь смотрела на вожака снизу вверх. Неужели она с ним кокетничает?! Мне стало тошно.
Дун Чжэнь ткнул меня в бок:
— Глянь! Сестра твоя вроде поладила с этими типами.
— Да ничего подобного! Представление разыгрывает, чтобы деньги за уборную не платить.
— Здорово у нее получается. Натурально. Смотри-ка, она его шлепнула.
Сестра, над чем-то смеясь, похлопала бандита по руке. Тот скорчил шутливую гримасу, притворяясь, что ему больно.
— Ладно, бог с ними!
Дун Чжэнь заметил, что злюсь, но продолжал насмехаться:
— Ты так переживаешь, будто вы не брат с сестрой, а любовники.
Я сделался красный как рак. Потому что Дун Чжэнь попал в точку. Стыдно признаться, но Мэйкунь в самом деле мне очень нравилась. На фабрике, где плели соломенные шляпы, кроме парней, работали и молоденькие девчонки, человек десять. Они так и липли ко мне, все время старались заговорить, но не вызывали у меня никакого интереса. Ни одна сестре и в подметки не годилась.
— Как бы она не смоталась вместе с этим гангстером.
— Мэйкунь не такая дура.
Я и подумать не мог, что все получится так, как сказал Дун Чжэнь. Когда поезд прибыл на вокзал Гуанчжоу, Мэйкунь спрыгнула на платформу и с сияющим видом заявила:
— Не возражаешь, если мы здесь расстанемся?
Я не поверил своим ушам:
— Ты серьезно?
— Да! Я уже нашла работу, — гордо заявила она.
— Какую? Где?