В обеденный перерыв шеф взял ту самую газету с моей статьей. Жертвуя обедом, я совершала маневры вокруг его стола в надежде, что он отметит мое творчество и скажет что-нибудь. Наконец он поднял голову и посмотрел на меня.

— Это вы написали, Сато-сан? — Шеф постучал пальцем по газете.

Я выпятила грудь:

— Да, я.

— Хм! Светлая у вас голова.

И все. До сих пор помню свое разочарование. Что-то здесь не так, подумала я. Могла быть только одна причина, которая оправдывала меня в собственных глазах. Зависть. Они мне завидовали, потому что я выделилась из общей массы.

Я проработала в фирме уже два года. Однажды я сидела за столом и сочиняла на английском очередной отчет, как рядом выросла чья-то тень.

— Здорово у вас получается. Учились за границей?

Это был директор общего департамента. Время от времени он заходил в наш отдел посмотреть, как дела. Звали его Кабано. Он заглянул в разложенные передо мной листки. Похоже, его заинтересовало, что я там пишу. Ему было сорок три года. Добродушный дядька, окончил какой-то второсортный университет, за что его слегка презирали. Поэтому я не посчитала нужным отвечать. Кабано взглянул на меня — я ощущала себя в офисе чужой — и сочувственно улыбнулся:

— Я очень хорошо знал вашего отца, Сато-сан. Когда я сюда пришел, он работал в финансовом отделе. Много мне помогал.

Я подняла голову. Почти все, от кого мне доводилось слышать об отце, держались в фирме особняком, как бы на отшибе. Кабано тоже был из их числа. Мне послышалось пренебрежение в его тоне, стало обидно за отца.

— Вот как?

— Жаль, конечно, — ваш отец ушел так рано. Зато как бы он был счастлив и горд, что у него такая замечательная дочь!

Я молчала, опустив голову. Кабано, удивленный тем, что я никак не реагирую, быстро ретировался. Когда вечером я собиралась домой, ко мне подошел тот самый тип, который на междусобойчике рассуждал про мои связи. Он пришел в компанию за пять лет до меня.

— Это, конечно, не мое дело, но я хотел тебе кое-что сказать, — оглядываясь по сторонам, полушепотом проговорил он.

— Что такое? — Мне хотелось его пристукнуть. Я никак не могла простить ему, что он наплел тогда в кабаке.

— Даже не знаю… Хочу посоветовать как старший товарищ. Ты неправильно себя вела. С Кабано, я имею в виду. Грубо.

— Интересно! А вы-то сами как себя ведете? Вещаете перед всеми, что у меня какой-то блат есть. Это, по-вашему, не грубо?

«Старший товарищ» скривился — видно, не ожидал такого отпора.

— Ну извини, если обидел. Я тогда выпил лишнего. Нечаянно вышло. Вообще-то я хотел всех предупредить, чтобы к тебе относились как надо. Как к члену большой семьи — корпорации G. И Кабано-сан к тебе за тем же подошел, а ты ему нахамила. В семье все должны друг друга поддерживать. И нечего дуться на то, чего не было.