Я снова шла вверх по Догэндзаке, мимо лав-отелей, к статуе Дзидзо, перекинув через плечо длинные волосы парика. В полутемном переулке мерцал слабый огонек. Леди Мальборо курила, не теряя надежды, что на нее кто-то все-таки позарится. Дзидзо с добродушным выражением на каменном лице стоял на треугольном «пятачке», примыкающем к старому ресторанчику. На площадке поблескивали лужицы — видно, ее недавно поливали. Вот тут и буду стоять.

— Как дела?

Перекатив сигарету в угол рта, Леди Мальборо подозрительно посмотрела на меня и вдруг заговорила напыщенным тоном, который никак не вязался с ее внешностью:

— Что вам угодно? Я дам не обслуживаю.

Куда только подевался напор, с которым она совсем недавно накинулась на меня.

— Как бизнес?

Леди Мальборо обернулась к Дзидзо, будто собиралась посоветоваться с приятелем.

— Бизнес? Да как обычно.

Кожа на ее жилистой шее, покрытая сеткой мелких морщин, напоминала кусок мятого крепдешина. Морщины были видны даже в сгустившейся темноте. На голову Леди Мальборо нахлобучила шелковистый каштановый парик. Глядя на ее приземистую одряхлевшую фигуру, я все выше поднимала нос: какая я молодая, стройная и худая! Заметив, как я смотрю на нее, Леди Мальборо тоже окинула меня взглядом с головы до ног.

— Это ты тут на меня глазела? В парике и не узнаешь. Тоже одиночница?

— Да вот, хочу попробовать.

Хмыкнув, Леди Мальборо рассмеялась и опять обратилась к Дзидзо:

— Только он знает, как у тебя это получится.

Я решила сразу внести полную ясность. С сегодняшнего дня я буду здесь стоять, а она пусть отправляется на все четыре стороны.

— Тебе придется уступить мне это место.

Леди Мальборо со злостью бросила сигарету себе под ноги. Теперь она говорила совсем другим тоном:

— Уступить? Тебе?

— А куда деваться? Все равно придется, рано или поздно. Жизнь такая. У тебя все равно пустой номер. — Я пожала плечами. — На пенсию пора.

— Рано хоронишь. У меня, между прочим, полно клиентов. Записываться сюда приходят.