Это было счастье — каждый день стоять у Дзидзо. Бывает, конечно, повар из соседнего ресторанчика окатит водой, кто-нибудь из прохожих обругает или посмотрит как на последнюю дрянь, зато у меня ощущение, что я своей головой, своим телом прокладываю себе дорогу в жизни. Ничего подобного, работая в фирме, я не испытывала. И еще я была безумно рада, что все заработанное достается мне, никому ничего не приходится отдавать. Именно так я и понимаю бизнес. Леди Мальборо наверняка тоже получала от этого удовольствие, потому и держалась до последнего.
Я не рассчитывала, что она так легко уступит мне свое место. После того как Эгути отпустил меня, я никак не могла успокоиться и вернулась к Дзидзо. Этот Эгути — отвратительный садист, и Леди Мальборо нарочно меня подставила.
— Ну и тип! Извращенец какой-то! — воскликнула я, завидев Леди Мальборо, которая сидела на корточках, как ребенок, и что-то рисовала на асфальте обломком кирпича, издававшим душераздирающий скрип.
Она со смехом подняла голову.
— Ну как? Сделала?
— Сделала. Теперь меня в этот отель на порог не пустят.
— А ты крутая, — невыразительно проговорила Леди Мальборо, поднимаясь. — Нужно мое место? Забирай. Пользуйся.
— Правда?
— Хватит! Устала я от этого Эгути. Мне такое уже не по силам. Ухожу в отставку.
На следующий вечер, когда я пришла к Дзидзо, Леди Мальборо там не оказалось. Ушла со сцены, тихо, мирно. И я заступила на ее место. Классный дебют получился. Хоть стой, хоть падай.
Эти ночные дежурства нелегко даются, что ни говори. Утром сидишь за столом никакая, спать хочется. Какая уж тут работа. Максимум, на что я способна, — вырез
— Ее у нас пугалом зовут, — шептались какие-то девчонки.