Я осторожно открыл дверь, отодвинул занавеску и заглянул в гостиную. Сразу бросилось в глаза, что все остальные занавески задернуты и ставни закрыты, что было мне на руку: когда мы окажемся внутри, нас не заметят с улицы. Второе, что поразило меня, был густой запах химикатов.

34

34

Я на цыпочках подкрался к Келли и прошептал:

— Давай, пошли!

Комья грязи налипли на нашу обувь, поэтому мы сняли ее на бетонных ступенях и положили в сумку. Затем переступили порог, и я запер дверь.

Я держал фонарик средним пальцем, а указательным прикрывал стекло, заслоняя свет и направив «мэглайт» вниз, чтобы лучше разглядеть, как пройти через гостиную. Ковер убрали, и вся мебель была сдвинута в одну сторону. Кто-то хорошенько потрудился, отскребая пятна крови с того места, где лежал Кев, что объясняло запах химикалий. Тут побывали люди из «убойно-уборочного отдела»; когда медэксперты закончили свою работу, торговые фирмы стали наводить блеск.

Мы дошли до двери в прихожую. Келли замерла, теперь следствие вела она. Встав на колени, я приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Передняя дверь была закрыта, но свет уличных фонарей просачивался сквозь изображавший цветы витраж над нею. Я выключил «мэглайт» и оставил Келли возле сумки в коридоре.

Прислушавшись, я уловил звук мотора, по-прежнему работающего на холостом ходу.

В темноте я почувствовал, как Келли дергает меня за пиджак.

— Ник?

— Тс-с-с!

— Куда делся ковер и что это за ужасный запах?

Я повернулся и присел на корточки.

— Поговорим позже, — сказал я, прижимая палец к ее губам.

Из рации копов доносилось «бип-бип-бип». Парни внутри, возможно, пили кофе, разозленные тем, что им приходится караулить дом всю ночь. По рации послышался голос. Уж не знаю, кто их контролировал, но орала она как Гитлер в юбке, устраивая кому-то выволочку.

Знаком показав Келли оставаться на месте, я подошел к кабинету и осторожно открыл дверь. Вернувшись, я взял сумку и провел Келли в комнату. Сумкой я припер дверь, чтобы из прихожей падал свет.

Все выглядело почти как прежде, не считая того, что расставленные раньше по всему кабинету вещи теперь были выстроены аккуратным рядком вдоль одной стены. Компьютер по-прежнему стоял сбоку на столе, принтер и сканер занимали место на полу. Они все были готовы к работе.

Вытащив из сумки темную ткань и коробку кнопок, я взобрался на стоящий возле окна стул. Затем не спеша прикнопил материю сверху и по бокам всей деревянной рамы.

Теперь я мог закрыть дверь и включить фонарик — так, чтобы он не светил мне в лицо: я не хотел пугать Келли. Как-то раз я получил задание вывезти мать с ребенком из Йемена, и ребенка до смерти перепугало то, что мы действовали с фонариками во рту, напоминая дьяволов за работой. Я был вполне доволен собой, что вспомнил об этом и избавил Келли от ненужных эмоций; может, в конце концов, я действительно кое-что понимаю в детях?