— Брен, ты там? — опять попробовала я. — Выходи. Я хочу поговорить с тобой…
И снова шуршание в кустах, но на этот раз я успела вовремя отреагировать. Сделав шаг в ту сторону, я резко повернулась и изо всех сил метнула камень в том направлении, откуда исходили эти осторожные звуки. Послышался глухой удар, сдавленный крик — и наступила жуткая тишина.
«Ну вот. Ты все и сделала», — подумала я.
Это казалось нереальным; у меня даже руки онемели. В ушах стоял странный белый шум. Это все, что я должна была совершить? Неужели так легко убить человека?
И тут на меня обрушился весь ужас, вся правда случившегося. Убить человека действительно очень легко, так же легко, как мимоходом кого-то ударить, так же легко, как поднять с земли камень. Я чувствовала внутри пустоту, удивлявшую меня. Неужели это действительно все?
Затем раздались первые аккорды печали; волной поднялась со дна души любовь и… тошнота. Я слышала ужасные крики раненого и некоторое время считала, что это кричит он, но потом поняла: это мой собственный голос. Я подошла к тому месту, куда бросила камень, и окликнула Брендана по имени. Он не отозвался. «Он, наверное, ранен, — предположила я. — Скорее всего, жив, просто без сознания». Конечно, он мог и притворяться — лежать и ждать, когда я приближусь. Но мне уже было все равно. Я хотела знать. Вон он там, за изгородью из диких роз — шипы до крови исцарапали мне руки…
И вдруг позади меня возникло какое-то движение. Все-таки здорово он затаился, да и двигался совершенно бесшумно. Он, должно быть, успел проползти на четвереньках вдоль края дорожки, сильно заросшего травой. Обернувшись, я мельком заметила его лицо, его взгляд, полный боли и неверия…
— Брен? — крикнула я. — Я не нарочно…
И тут он бросился бежать. В зелени деревьев мелькнула знакомая голубая куртка. Мне было слышно, как он поскользнулся на опавшей листве, потом зайцем метнулся по гравиевой дорожке, перебрался через садовую ограду и спрыгнул в переулок. Сердце мое бешено билось. Меня трясло — слишком много адреналина в крови. Облегчение и горечь утраты яростно сражались в моей душе. Но все же ту границу я не пересекла. Я не стала убийцей. Или, может, линия судьбы у меня на ладони свидетельствует не о действии, а о намерении?
Теперь это чисто теоретический вопрос. Я же показывала свою руку. Так что игра продолжается. И нравится мне или нет, я знаю: если ему представится такая возможность, он попытается меня убить.
9
9