А впереди канал сузился. Значительно.

Глаза свои Енох уже ощущал как стекляшки, которые вот-вот разлетятся вдребезги.

Он очень быстро достиг поворота и начала сужения. Чтобы протиснуться по нему, пришлось извиваться всем телом.

В то же мгновение свет резко усилился, и Енох увидел его источник наверху, прямо по курсу метрах еще в десяти. Легкие едва не разрывало, он собрал остатки сил для последнего рывка по каменному мешку.

Теперь видна была игра света на поверхности воды. Если свет падал сюда вниз из вертикальной шахты — колодца, например, — подумал он, удастся глотнуть немного воздуха. Но если он не сможет подняться по ней…

Еще два метра.

— А-а-а! — С криком он вырвался на поверхность, жадно хватая ртом воздух.

Но глаз открыть не удалось, и он тер их минуту, прежде чем смог разглядеть, куда зашвырнула его судьба.

Когда зрение стало восстанавливаться, а смутные очертания — обретать реальные размеры, Енох остался доволен увиденным. Водопроводный канал не оканчивался вертикальной шахтой. Он продолжался резким подъемом.

Свет здесь был очень ярким, и подъем шел метра на четыре. Енох на локтях принялся выбираться из воды, пока колени не нашли опору. Продолжив ползти вверх, он заметил, что зрение его улучшилось настолько, что позволило разглядеть впереди солидную железную решетку, преграждавшую выход.

80

80

Коэн и его люди обеспокоено дожидались окончания стрельбы в храме. Когда наконец стихло, лишь двое из шестерых штурмовавших здание вышли наружу, и у одного из них сильно кровоточило раненое бедро.

Именно в этот момент раввин впервые услышал звуки, прилетевшие с востока. Задрав голову к ночному небу, он увидел приближающиеся огни: стрекот лопастей вертолета громким эхом разносился по долине.

— Быстро! — скомандовал он.

Один из его людей пошел вперед и включил освещение.

У входа в храм раввин помедлил и заглянул внутрь. Он много слышал об изысканном арабском убранстве внутри «Купола скалы». Как-то раз ему попались на глаза снимки интерьера. Но все это говорило ничтожно мало об истинном величии мусульманской святыни. Наказывая себя за невольное восхищение — о, дьявольский соблазн, — он перевел взгляд прямо перед собой на свободное пространство помещения, что располагалось прямо под куполом, и проследовал во внутреннюю галерею.

Если не с первым шагом по плитам храма, то уж точно со вторым раввина охватило ощущение непреодолимого, подавляющего присутствия. Будто сверхъестественная аура вдруг заклубилась вокруг него. В нерешительности сбавив шаг, он усилием воли попытался скрыть свою тревогу. И замер на месте. Но так же стремительно, как пришло, странное чувство покинуло его.