— Тогда почему ты о нем говоришь?

— Чувствую, как ты пожираешь глазами мой красный педикюр.

— Верно.

— У меня болит голова. Просто раскалывается.

— Твоя работа стоила этого. Тебе что-нибудь принести?

— Да. Билет на Ямайку, в один конец.

— Можешь лететь вечером. Сейчас отвезу тебя в аэропорт.

Она убрала руку с лица и стала интенсивно тереть виски.

— Прости, что я заплакала. Он одним глотком допил пиво.

— Ты заслужила это право.

Она была в слезах, когда выходила из лифта. Он ждал ее, как в родильном доме отец ждет появления на свет новорожденного, разве что с кольтом 38-го калибра в кармане пиджака — с 38-м, о котором она ничего не знала.

— И что ты теперь думаешь о профессии репортера по расследованию? — спросил он.

— Уж лучше работать на живодерне.

— Ну, если быть искренним, не каждый день случается столько событий. Порой весь день просто сижу за столом и делаю сотни звонков бюрократам, которые не дают объяснений.

— Звучит потрясающе. Вот бы завтра так.

Он сбросил туфли и поставил ноги на кровать. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Несколько минут они молчали.

— А ты знаешь, что Луизиану называют штатом пеликанов? — спросила она, не открывая глаз.

— Нет. Я этого не знал.

— Звучит как насмешка, ведь коричневые пеликаны почти полностью исчезли в начале шестидесятых.

— Что с ними случилось?