— Не знаю.

— Говори!

— Не знаю.

Чапел почувствовал, что раскраснелся. С большим трудом ему удалось успокоиться.

— Тебе бы лучше об этом знать, не то сгниешь в этой тюрьме. Ты можешь никогда ее не покинуть, разве что для поездки в суд и обратно, причем я тебе обещаю, что процесс будет очень короткий. Оглянись вокруг. Это твоя жизнь. Так что это ты вернись на землю. Давай попробуем снова. Что он планирует?

— Мы возвращаемся домой.

— Куда именно?

— В Аравийскую пустыню. Куда же еще? Мы ведь Утайби.

— И это его план? Уехать домой. Нет, так не пойдет. Каков его план?

— Не знаю.

— Говори! — Чапел ударил кулаком по столу.

— Разве не понимаете? — спросил Габриэль, и злые слезы потекли у него по щекам. — Свести счеты, расквитаться! Он планирует расквитаться!

44

44

Наконец устал даже Бобби Фридман, хоть ему и не хотелось этого признавать. В прошлом морской пехотинец, Фридман четыре года прослужил командиром взвода в разведывательном спецподразделении, принимал участие во вторжении в Панаму и в секретной войне в Гватемале. Он гордился умением обходиться без сна, способностью час за часом выполнять свою работу, оставаясь предельно бдительным и внимательным. Но провести тридцать шесть часов за письменным столом даже для него означало выйти за границы возможного.

Глядя в окно своего кабинета, расположенного на третьем этаже Управления по борьбе с финансовыми преступлениями, Фридман наслаждался видом солнца, медленно поднимающегося над горизонтом и освещающего невысокие холмы Северной Вирджинии. Это был уже второй восход солнца, который он встречал, не выходя из кабинета. С того времени, как Адам Чапел позвонил из Парижа и сообщил информацию по Благотворительному фонду Святой земли, Фридман вставал со стула, лишь чтобы сходить в туалет, принять душ и побриться. Единственное, что поддерживало его силы, — это сознание того, что Чапел в Париже работает с такой же настойчивостью.

Чапел. Вот кто настоящий маньяк.

Потерев глаза, чтобы согнать с них усталость, Фридман опять повернулся к монитору. Он просматривал счета на предмет того, кому Фонд Святой земли переводил деньги за последние два года. Делал он это так: загружал числа в «ведьмовской котел» — так он ласково называл целое семейство баз данных, в которых постоянно запрашивал информацию, — и перебирал все до единого варианта в поисках какой-нибудь зацепки. Увы, пока ничего найти не удалось. Он предварительно рассортировал счета по их весомости в денежном выражении, то есть по тому, сколько денег находилось на каждом, и прежде всего стал изучать те из них, на которые поступали самые большие суммы. Всего фонд перевел семь миллионов долларов на пятьдесят шесть различных счетов. Пока Фридман успел просмотреть только двенадцать.