Я вижу кровь и чувствую отвращение. Весь гнев моего детства воскресает, и на мгновение кажется, что оба должны умереть. Они достойны друг друга и заслужили такую смерть. Но тут появляется некто четвертый. Это девушка, и я вижу ее лицо. Моя сестра здесь, с нами. Я вижу Линдли одновременно юной и взрослой — такой она станет, когда вырастет, такой она хочет стать, если теперь ей дадут шанс. И я обязана помочь Линдли.

— Хватит! — ору я.

Анжела произнесла нужное слово, но оно должно сорваться с моих губ. И я должна сказать его искренне.

— Хватит! — кричу я еще громче, и мир замирает. Псы усаживаются и ждут, когда кто-нибудь вновь подаст им команду.

Анжела, рыдая, падает. Кэл лежит на земле, между нами. Весь в крови.

— Я знала, что ты придешь за мной. — Анжела пытается подползти к нему. Увидев кровь, останавливается и перегибается пополам от первых схваток.

Кэл с трудом поднимается и бредет к ней. Мой взгляд приковывает его к месту.

— Все в порядке, — говорит Анжела и прислоняется к камню.

Я вижу, что он тоже ее любит и хочет помочь. Я читаю это в глазах Кэла. Но, как бы ему ни хотелось, он не двигается дальше. Не может. Когда Кэл наконец открывает рот, то обращается не к Анжеле, а ко мне, и говорит вовсе не то, что я ожидаю. Не кричит, что я одержима дьяволом, не называет шлюхой, не утверждает, что все случилось по моей вине.

— Прости меня, — произносит он негромко. И на сей раз это не приказ, а скорее мольба.

Под ногами у него — лужа крови.

Кэл шагает вперед. Ко мне. Вытянув руки. Со слезами на глазах.

Я стою как вкопанная. Визи рычит, но не трогается с места. Она не двинется, пока я ей не скажу, и остальные псы не пошевелятся без нее.

В голове у меня пустота. Кэл тянется ко мне. Я ощущаю прикосновение его рук, а потом слышу треск: мои ребра хрустят, когда мы, будто слитые воедино, падаем на камни.

Затем вижу Мэй: она стоит с ружьем в руках. С ней остальные женщины. Они подходят, окружают Анжелу, одна из них берет девушку за руку и ведет в каменную лачугу. Анжела плачет. Это низкий, звериный вой, в котором одновременно слышатся скорбь и радость. Островитянки окружили ее точно так же, как ту перепуганную женщину с детьми, в первый день моего приезда.

— Вызовите береговую охрану, — говорит Мэй. — Скажите, что нам нужны врачи и вертолет.

Она опускает ружье и, собравшись с силами, сталкивает с меня труп Кэла.

Стоны из каменной лачуги сливаются с шумом крови в ушах, а потом превращаются в крики рожающей женщины. Передо мной проносится моя жизнь. С каждым криком Анжелы что-то покидает меня. Дыхание и кровь. Я умираю.