Нам придется присутствовать на суде над Мэй. Он состоится в следующем году — кажется, весной.

Несколько раз я видела Энн Чейз. Она хочет снова открыть кафе Евы, но в другом месте, например, в торговой части города. Со своими девушками Энн начала читать кружево.

В качестве терапии я взялась за рисование. Часами сижу у мольберта, который подарила мне Ева в тот год, когда я нарисовала «Путь к луне». Рисую гавань и городскую площадь, а иногда пытаюсь рисовать цветы. У меня нет никакого таланта, и все врачи в этом согласны. Но они убеждают меня не оставлять попыток и твердят, что талант может быть скрыт глубоко внутри — точно так же, как, по их убеждению, где-то в недрах моей души жила Линдли.

Поэтому я рисую.

Холодает. Завтра Хэллоуин. Весь месяц между Бостоном и Салемом курсировал Поезд ужаса, набитый туристами. Осень — горячий сезон для коммерсантов. Люди в костюмах страшил подают путешественникам коктейли. Глядя на них, я размышляю о свободном предпринимательстве и о том, каких масштабов оно достигает. Небольшие «дома с привидениями» осенью возникают на каждом углу, поскольку ничто не ограничивает их количество. Такой закон просто не примут. Именно поэтому, по мнению Рафферти, кальвинисты должны были неизбежно потерпеть поражение. Салем — город толерантности, религиозной, социальной и экономической. Может быть, идеального спокойствия в нем нет. В нынешнем мире трудно вообразить такое. Но Салем хотя бы не страдает от излишней серьезности, потому что в начале семнадцатого века здешние жители поняли, чем это может закончиться.

Перед отелем «Готорн» выстроились лимузины. Сегодня Колдовской бал, весьма официальный. От Энн я знаю, что это очень красивое событие, кульминация светского сезона.

Через улицу, на площади, — три тысячи тыкв с фонариками внутри. На тротуарах, на ветвях деревьев. На это стоит посмотреть. Несколько дней назад вдруг потеплело, и Рафферти опасался, что тыквы сгниют и не доживут до Хэллоуина. Ему хотелось, чтобы Леа их увидела. Но потом опять похолодало, так что беспокоиться уже не нужно. Леа надеется, что ей прочтут кружево, она всегда об этом мечтала. Она не знает о Еве и о том, что случилось. Просто во время очередного приезда в Салем девочка увидела вывеску и решила, что предсказание судьбы — это классно.

Я много думаю о Джеке, который переехал в Канаду, где ему всегда хотелось жить. Думаю о Еве. Даже о Кэле — и размышляю о прощении. Я знаю: именно так и должно быть. Все прочитанные мной книги твердят об этом. Священник — тоже. Он говорит, что простить других — значит простить себя. Но я еще не умею прощать. И не знаю, кто, в конце концов, нуждается в прощении.