— Меня же начальство голым в Африку пустит! Понимаете?

— Понимаю. Но и вы нас поймите. У нас полтора эксперта осталось в конторе. А криминальных жмуриков по десятку в день. Очередь, прости господи! Ваш брат торопит, и всем быстрее надо.

Врач возмущенно сплюнул в угол, и Агушин, пытаясь расположить его к себе, сменил тон и заговорил вполголоса:

— Слушай, брат, я понимаю. Но и ты пойми, какой шум поднимается! Президент уже взял на контроль.

— Да?

— Точно говорю! — Агушин выразительно поднял брови.

Врач снова сплюнул и, чуть помедлив, ответил:

— Ладно. Считай — уговорил. Позвони завтра к вечеру. Попробуем что-нибудь сделать.

Агушин обрадовался:

— Вот выручил, брат! Спасибо. Слышь, только пулю, когда извлечете, отдайте скорее баллистикам. Я подошлю человечка. Договорились?

— Замазано! Получишь ты свою пулю. Давай! — Он пожал протянутую следователем руку.

Тот дернулся и трижды плюнул через левое плечо:

— Тьфу-тьфу-тьфу! Ну, ты сказал! Пулю!!!

— Извини. Профдеформация. Хорош курить. Грузите!

Врач повернулся к коллегам, и скорбная процессия двинулась пешком по лестнице к выходу. Второй раз в жизни продюсер, режиссер, администратор, член Президентского совета по культуре в одном лице Иосиф Шлиц оказался в пластиковом пакете. Однако, в отличие от того давнего случая в детстве, выбраться на этот раз ему было не суждено.

Йоська

Йоська

— Слабо тебе, Йоська, нырнуть?

— Че? Это те слабо!

— Ой-ой-ой! Йоська-авоська! Слабо! Слабо! Слабо-би-бо!