При этом психолог продолжал гнуть свою линию:

— Пойми, так мы далеко не уйдем.

Отец Николаса закрыл лицо ладонями и несколько минут просидел так молча. Его душили слезы. Омедас смотрел куда-то в сторону. Больше всего ему сейчас хотелось оказаться в кабине канатной дороги и поплыть в ней куда-то, на вершину какой-нибудь высокой горы.

Карлос взял себя в руки, внимательно посмотрел в глаза психологу и твердо, без тени упрека в голосе, сказал:

— Все, хватит. С сегодняшнего дня прекращаем.

— Что?..

— Я хочу, чтобы ты закончил свою терапию.

— Хорошо, вопросов нет, — сказал Хулио, изо всех сил пытаясь сохранить при этом хотя бы внешнее спокойствие.

Карлос вынул из кармана пиджака и положил на стол подписанный банковский чек.

Омедас даже не посмотрел на него и сказал:

— По-моему, ты неправ. Я бы даже сказал, что ты ошибаешься.

— Нет, Хулио, я уже и так потерял слишком многое. Теперь я просто пытаюсь спасти свой брак и семью.

В этот момент мяч, которым играли ребята-футболисты, выкатился на террасу перед кафе и в конце концов остановился буквально в шаге от столика, за которым сидели собеседники. Карлос встал со стула, явно намереваясь аккуратно отбить мяч, направить его в сторону импровизированного футбольного поля. Судя по всему, старательно сдерживаемая злость все-таки нашла выход в непроизвольно сильной физической реакции. Он ударил по мячу с такой силой, что тот взвился куда-то к небу, перелетел через линию канатной дороги и упал где-то далеко внизу, чуть ли не у самого подножия холма.

— Да пошло оно все к черту! — прокричал во весь голос Карлос.

Глава тринадцатая «Check mate»[18]

Глава тринадцатая

«Check mate»[18]

«Ну и ладно, значит, так тому и быть, — мысленно успокаивал он сам себя. — Все кончено, но ведь клиент всегда прав».

Самым обидным было прекращать работу, не закончив ее, оставив загадку неразгаданной, причем в тот самый момент, когда между ним и Николасом установилась какая-то связь, возникло ощущение, что он вот-вот сможет благотворно воздействовать на мальчишку. Нужно было только немного подождать, пока тот привыкнет к нему и проникнется доверием. Хулио был уверен, что Нико вот-вот порадует его каким-нибудь признанием или же нестандартным поступком, который засвидетельствует перемены, реально произошедшие в его душе. Увы, по всему выходило, что этому не суждено было сбыться.

Внутренне он соглашался с тем, что Карлос оказался во многом прав, когда высказывал ему свои личные претензии. Хулио действительно совершил одну очень серьезную ошибку. В разработанной им схеме психотерапии отцу Николаса не только не отводилось сколько-нибудь активной, самостоятельной роли, ему вообще там не было места. Более того, своими словами и действиями он всячески препятствовал тому, чтобы тот хоть как-то участвовал в поисках решений семейной проблемы. Все доводы и планы главы семьи Хулио категорически отвергал.