— А я вовсе не такой циник, каким ты меня себе представляешь.

— На данный момент я представляю себе только одно. Ты пытаешься любым способом отвлечь меня от игры и ради этого готов даже изобразить на словах заботу о маме.

Нико с оскорбленным видом уткнулся глазами в стол.

— Ходи давай, — почти скомандовал ему Омедас.

Мальчик послушно склонился над доской и задумался над своим следующим ходом. Угроза его фигурам исходила с трех направлений — от открывшегося белого ферзя, пешки, выдвинувшейся вперед, и одного из слонов. Первая опасность явно была всего лишь отвлекающим маневром, призванным оттянуть на себя часть сил обороны Нико и его внимание. Второе направление не представляло особой опасности в силу ограниченности маневра пешки, вышедшей в атаку без прикрытия.

Настоящая угроза крылась в третьем варианте наступления белых. Этот слон вовсе не нацеливался на своего визави, так соблазнительно подставившегося ему на нужной диагонали, а стремился занять ключевую по своей важности клетку d6 — вершину треугольника, в противоположных углах которого на линии огня оказывались обе черные ладьи. Нико неминуемо пришлось бы выводить их из-под удара, разрушая при этом всю систему своей обороны.

Мальчишка действовал скорее интуитивно, чем на основании твердого расчета. Он рискнул отвести своего коня с центра доски на злополучную клетку d6, чтобы помешать слону противника занять этот важный рубеж.

— Помнишь, как ты сфотографировал маму у себя на чердаке? Это было давно, в августе девяносто второго года.

Хулио явно не ожидал такого поворота разговора и с удивлением посмотрел на собеседника.

«Странно, — подумал он. — Я уверен, что Кораль никогда не рассказывала сыну о тех далеких временах».

— Откуда ты это знаешь?

— Мама всегда подписывает фотографии на обороте. Тот снимок я хорошо запомнил. Она на нем такая красивая! Так вот, когда я в первый раз пришел к тебе на чердак, то сразу понял, что фотография была сделана именно там. Особенно хорошо я запомнил окно со сломанной рамой. Другого такого точно быть не может. В общем, фотографию я, конечно, вспомнил и узнал это место. Окно, облупившаяся штукатурка на стене и мама перед мольбертом. Кто еще мог сделать этот снимок? Конечно, ты сидел тогда на кровати и фотографировал ее.

Хулио украдкой бросил взгляд на часы. В его распоряжении оставалось еще достаточно много времени, по крайней мере гораздо больше, чем у Нико. Он мог не торопиться с очередным ходом, потратить пару минут на то, чтобы выяснить, к чему тот клонит.

— Хорошо. Но к чему весь этот разговор?