Сегодня он приходил к нам в зимней куртке, которая теперь на нем сходится с трудом. Чарли, бывший спортсмен-борец, обладает мощным телосложением. Он не слишком высок, зато широкий в плечах и коренастый, и Сэм тоже уродился в него. У него мускулистое тело, но он вовсе не выглядит неуклюжим увальнем, подобно другим сверстникам-здоровякам. В то же время от него исходит, пусть не слишком заметный, дух акселерации. Он смуглый и очень симпатичный, и знает об этом. Теперь Сэм постоянно носит с собой расческу и прихорашивается перед зеркалом всякий раз, когда приходит с улицы.

Я открываю дверь, чтобы выпустить их, и, к немалому своему изумлению, едва не сталкиваюсь лоб в лоб с Сетом Вейсманом, который стоит за порогом, подняв руку к звонку. Как и я, он в джинсах. На этом сходство в одежде кончается. На Сете кожаная летняя куртка с меховым воротником и широкополая австралийская шляпа. Очевидно, Сет принадлежит к числу тех лысых мужчин, которые питают слабость к разнообразным головным уборам. По-моему, они совершают большую ошибку. Ведь когда они снимают шляпу, лысина, обнаруживающаяся внезапно под ней, шокирует еще больше.

— Никки, это мой друг, мистер Вейсман. А это брат Никки, Сэм.

Я сдергиваю с головы Никки меховой капюшон, чтобы Сет мог лицезреть ее во всей красе. Сет, естественно, восхищается красотой Никки. В то же время ему хватает тактичности уделить несколько секунд внимания и Сэму. Смущенные, мы не можем подыскать нужных слов и молча смотрим вслед детям. Весело болтая, они идут мимо выстроившихся ровными рядами отреставрированных домов, многие из которых уже украшены рождественскими гирляндами. Никки, как обычно, подбирает с земли палку и проводит ею по прутьям железных заборов, как по ксилофону.

— Говорят, их растишь для того, чтобы они ушли от тебя, — изрекаю я наконец. — С первого шага.

— Однако ты никогда не уходишь от них, — отвечает Сет.

Его глаза опускаются вниз, и я молча проклинаю свой язык, а затем, переступив порог одной ногой, хватаю с вешалки куртку. Хотя я приглашаю его войти в коридор, Сет отказывается переступить порог.

— Моя миссия выполнена, — говорит он. — Никки неподражаема. Да и, кроме того, я уже должен идти к отцу. Надо помочь ему пережить небывалую катастрофу. У него угнали машину. Все эти годы я постоянно ругал его за то, что он разъезжает в «каприсе» 1973 года, ну а теперь проклятый драндулет, должно быть, стал раритетом.

Я сознаюсь, что ничего не имею против, если кто-нибудь угонит мой мини-вэн, и тогда на страховку можно будет купить машину, которую не придется ремонтировать чуть ли не каждый день.