В коридоре у первого попавшегося человека, которым оказалась духовная сестра в темных очках, с ярко выраженной афроамериканской внешностью, я спросил, где можно найти Хоби Таттла. Девушка не сразу ответила на вопрос. Она сидела за старым ученическим столом школьного образца, который притащили сюда не иначе как из аудитории, и читала Кейна. На стенах красовались лозунги, в которых были использованы цитаты из Фредерика Дугласа и Мартина Лютера Кинга.

— Кто ты?

Я ответил ей:

— Друг. Товарищ по комнате.

— Ты наркоман?

— Если хочешь обыскать меня, пожалуйста. Я не возражаю. — Я поднял руки.

Комната, где я спустя десять минут нашел Хоби, была целиком отделана черной и белой кафельной плиткой в шахматном порядке, размером восемнадцать на восемнадцать дюймов. Плитка покрывала не только пол, но также стены и потолок. Сначала у меня зарябило в глазах. Впечатление было такое, будто я смотрю в калейдоскоп. Распахнув дверь, я увидел Хоби, который сидел в углу у простой тумбочки стандартного образца, оклеенной черной бумагой. На нем была длинная кожаная куртка. Сначала я подумал, что он болен или пьян, однако Хоби улыбнулся вполне осмысленно, и мне стало ясно, что он в здравом уме. На полу рядом с ним, в нескольких дюймах от его руки лежал большой вороненый пистолет. Я никогда еще в своей жизни не видел пистолета, кроме как в кобуре у полицейского, и поэтому с удивлением воззрился на него.

— Ты что, хочешь застрелить меня? — Он слегка улыбнулся и жестом пригласил меня войти. Я обвел рукой стены. — Психоделия?

— Эта штука действует.

— Если посмотришь через увеличительное стекло. Как поживаешь, дружище?

— Все зашибись, — ответил он.

В действительности вид у Хоби был неважный. Несмотря на темный цвет кожи, было заметно, что у него покраснели переносица и ноздри. Похоже, его предубеждение против кокаина в трудную минуту дало трещину. Хоби сказал мне, что в свое время здесь была берлога Кливленда, где он проводил большую часть свободного времени.

— Да, твой приятель Кливленд угодил в переплет. Дело пахнет сроком, и притом серьезным.

— Понимаешь, какая штука, все было подстроено. Копы сами подкинули ему дурь. Просто кое-кому очень не по душе, что черный, который умеет постоять за себя и за своих ребят, учится не где-нибудь, а на юридическом.

Такова была официальная версия «Пантер». Тот, кто заменил у «Пантер» Элдриджа Кливера на посту министра информации, в выступлении по радио назвал арест Кливленда грязной провокацией. Однако подобные напевы все мы слышали уже далеко не раз, и они не производили впечатления. Все то, что встало между Хоби и мной, что мешало нам вернуться к прежним дружеским отношениям, выразилось теперь в его одухотворенном пересказе этой грустной маленькой лжи.