— Мне просто нужно перевести дух и прийти в себя. — Я залпом выпиваю больше половины бокала вина.

— Ты не хочешь говорить об этом, да?

— Мне просто нужно с кем-то побыть. Понимаешь, один человек сказал мне кое-что насчет Эдгара. Лучше не влезать в эту историю.

— Да, — кивает Сет, — то, что ему место в седьмом кругу ада, верно? — Он горько усмехается. — Боже, я презираю его. От одного вида этого гнусного, беспринципного карьериста мурашки по коже ползут.

Я не отвечаю, не осмеливаюсь. Чего от меня ждут покровители Эдгара? Я ведь не знаю, что именно им нужно. Меня охватывает страх от одной мысли, что я могу совершенно случайно, благодаря чистому совпадению сделать то, чего желает Туи. От такой перспективы у меня даже стон вырывается из горла. Однако теперь выбора нет. За те несколько минут, что имелись для осмысления ситуации, я начинаю понимать: пути к отступлению отрезаны. В сторону не вильнуть. Мой поезд — это экспресс, который может сделать только одну остановку в конце пути. Я должна закончить то, за что мне никогда не следовало браться, причем закончить на совесть.

Пока я обдумываю свое положение и действия, которые следует предпринять, Сет наблюдает за мной, и в его глазах я вижу недоумение. Я не могу поведать ему всю историю, не могу посоветоваться ни с ним, ни с кем-либо еще. Это единственное, в чем я согласна с Туи: «Если уж надел судейскую мантию…»

— Мне пора, Сет.

— Ну и ну, — удивляется он. — Ты что, собираешься поставить рекорд краткости визитов для Книги Гиннесса?

— Я же сказала. Просто мне нужно было перевести дух на секунду. Я благодарна тебе за то, что ты стал тихой гаванью во время шторма. — Я уже стою у двери, держась за витую медную ручку. — Спасибо.

— Постой. Секундочку. Я поцелую тебя на прощание.

Сет сидит в деревянном кресле с атласной обивкой в тон обоям и пока не делает попытки встать. Он смеется надо мной, точнее, над нами обоими.

— Думаю, последнего раза мне хватит надолго, — говорю я.

— После таких слов парню ничего не остается, как вообразить себя настоящим принцем.

— О, только не притворяйся оскорбленным в лучших чувствах, Сет.

— Я вовсе не чувствую себя оскорбленным.

Он поворачивается к стеклянному столику рядом с креслом и наливает себе еще вина.

— Знаешь, когда я вернулся сюда, у меня было такое чувство, словно я летаю на крыльях. Хочешь знать почему?

Любая женщина, которая предпочитает остаться в стороне и не запутываться еще больше в неопределенных и непонятных отношениях с мужчиной, сказала бы: «До свидания». И была бы такова.

Я знаю это, но, конечно же, меня одолевает любопытство. Сет делает глоток вина, чтобы успокоиться, а я, не совсем против своей воли, слегка киваю в знак согласия.