Мы совершили короткую прогулку по Парадизу, а затем поехали в южном направлении по дороге, идущей вдоль Лас-Вегасского бульвара. Проспект с обеих сторон был застроен зданиями в экзотическом архитектурном стиле — в форме параболоидов и конусов. Расположенные перед ними ослепительно яркие неоновые рекламы с названиями отелей хвалились именами остановившихся в них знаменитостей. Город почтили своим присутствием Пол Анка и Вик Деймон, певцы, чьи гомогенизированные американские голоса вызывали у меня отвращение своей приторной слащавостью, как и музыка, которую я воспринимал как вражеский гимн. Проспект пестрел изображениями обнаженных французских красоток. Этот упадок нравов, с моей точки зрения, производил менее удручающее впечатление.

Мы проехали мимо «Римской монеты», чтобы составить о ней представление. Это было сооружение величиной со стадион средних размеров, огромное железобетонное здание с вогнутой крышей, издали напоминавшее гуся с огромными крыльями. Оно стояло в стороне от дороги, а перед ним раскинулась красивая лужайка с густой и сочной бермудской травой. Должно быть, непросто было вырастить ее здесь, посреди выжженной солнцем мертвой пустыни, подумал я. Среди завсегдатаев заведения была, разумеется, и своя знаменитость — Джерри Вейл, о чем горделиво извещали четырехфутовые неоновые буквы. В соответствии с инструкцией я высадил Майкла за полквартала от казино, чтобы сбить со следа агентов ФБР. Мой спутник выглядел достаточно спокойным и собранным. Я до сих пор не мог понять, как Джун удалось уговорить его принять участие в этой авантюре. Однако поведение Майкла говорило о том, что он хорошо представлял себе весь риск.

— Говорю тебе в последний раз, — сказал я ему. — Подумай, стоит ли тебе рисковать ради меня?

В ответ Майкл пожал плечами все с тем же стоическим безразличием, как и когда я задал ему этот же вопрос в самолете. Он был не в силах противостоять влиянию Джун. На нем были джинсы и желтая шерстяная рубашка с перламутровыми кнопками, воротник которой был не виден сзади из-за длинных светло-русых волос. Здесь, в пустыне, Майкл выглядел более естественно, чем в Дэмоне, где он жил на краю вулкана. Он пристально посмотрел на меня в машине, взятой напрокат. Как обычно, речь давалась ему с трудом. Нам досталась шикарная машина, «шевроле», в пять раз больше моего «фольксвагена». У меня было такое чувство, словно я веду танк.

— Я думаю, — сказал он наконец, — я думаю, что и ты сделал бы это ради меня, если бы мы поменялись местами.

Это была клятва.

Майкл клялся в дружбе, хотя я вовсе не был уверен в том, что наши отношения подходили под такое определение. Я ничего не сказал в ответ, и он вышел из машины, захлопнул дверь и широкими шагами направился навстречу своей судьбе по широкой дорожке, которая вела к отелю.