— Да, я думаю, что вот тогда бы Джексон Айрес наверняка опупел, — говорит Сет. — Ты слышал, как он пытал меня насчет моего псевдонима?

— Послушай, этот Джексон всю жизнь был мелким подлипалой, и выше этого уровня ему не подняться. Мозги не те. И, честно говоря, мне его ахинея давно уже опротивела. То он начинает загибать салазки насчет того, что, дескать, у обездоленного молодого негра нет ничего, кроме его гнева и его самого в качестве виновника, поскольку с каждым преступлением, ограблением и разбоем жизнь других черных становится еще хуже. То через минуту он говорит, что черные угодили в Америке в переделку сразу, как только первому рабу в порту велели снять штаны, и, узрев огромный пенис, белые решили, что за всеми парнями с таким цветом кожи нужен особый присмотр в виде надсмотрщика с плетью. А то, не ровен час, эти члены начнут вытворять такие чудеса с белыми женщинами, что белые мужчины останутся не у дел и сами могут попасть в рабство. В общем, Джексон такой же мудак, как и все остальные. Ему бы только пердеть в кресло и срывать деньги с клиентов практически за безделицу, ведь работать по-настоящему он не умеет и не хочет.

Хоби берет тряпку и, подняв подбородок, убирает с бороды каплю зеленой краски.

— Не обращай на Джексона никакого внимания. Он всех уже достал своими причудами. На процессе он мне всю плешь проел, что я, дескать, придираюсь к этому мешку с говном, его клиенту, первостатейному злодею, по которому электрический стул давно плачет. А сам он прекрасно знал, что тот рассказывает сказки.

— Какие сказки? — тихо спрашивает Сет.

— Не начинай. — Хоби с раздражением швыряет на пол тряпку, измазанную краской. — Не хватает еще тебя тут.

Они никогда не разговаривали о процессе, даже после его окончания. Хоби обрывал Сета всякий раз, когда тот пытался завести такой разговор.

— Но ведь это была ложь, верно? От начала и до конца? Нил не хотел никого убивать? — спросил Сет.

— Ты же сам был там и слышал показания.

— В том зале было сказано столько всего, что не знаешь, кому и верить, Хоби.

— Да, но все зависит от доказательств.

В глазах Хоби мерцают шаловливые огоньки. Он явно доволен своей проделкой.

— А вся шумиха насчет денег, которые Нил дал Хардкору? Это тоже сказка?

— Бальзам для моих ушей.

— Сначала это были наркодоллары. А затем оказалось, что это были деньги на предвыборную кампанию.

— Точно.

— А в действительности?

— Эй! — Хоби поворачивается к нему на секунду. — Вопросы задаю я. А отвечать на них должен Мольто или как там его, обвинитель. Это его дело. А я тот, кто во всем сомневается.