— Что, опять адвокат пришел? — через плечо поинтересовалась она.

— Не-е… — протянул охранник, — не адвокат.

Нэнси встревожилась.

— Господи, опять, что ли, допрос?

— Не-е… Дженкинс, не допрос, — издевательски хмыкнул охранник.

Нэнси недовольно покачала головой.

«Может, кто-то из Маньяни?» — подумала она и зябко поежилась.

В последнее время Нэнси всем существом чувствовала нависшую над ней угрозу, и всякие «сюрпризы» ей нравились все меньше и меньше — особенно со стороны многочисленной и могущественной семьи нынешнего мэра.

— А куда мы идем? — внезапно встревожилась она, когда охранник жезлом направил ее направо, а не, как обычно, налево.

— Там и узнаешь, Дженкинс, — лениво протянул охранник.

«Точно — Маньяни!» — поняла она и тут же расправила плечи и пригладила волосы. Выглядеть перед этими нагловатыми ребятами сломленной не хотелось.

— Стоять, Дженкинс, — распорядился охранник.

Она остановилась и, чувствуя, как молотится внутри непослушное сердце, попыталась собраться. Дверь заскрежетала, и охранник легонько подтолкнул ее в спину.

— Вперед, Дженкинс.

Она вошла, дверь сзади с грохотом захлопнулась, и только тогда кто-то включил свет. Нэнси оглядела огромную свежевыкрашенную в нежный салатовый цвет камеру и ощутила, как слезы заливают ей лицо.

— Давайте, детишки, встречайте мамку! — подтолкнул застывших посреди комнаты Энни и Рональда Бергман и обнял тоже плачущую Маргарет за плечи.

* * *

Стол был накрыт как на день рождения.

— Когда мы жили во Львове… — с аппетитом обгладывал поджаристые и даже еще теплые свиные ребрышки бывший начальник полиции, — мы себе такое разве что раз в году позволить могли.

— А ты почему вина женщинам не налил? — пихнула его в бок Маргарет, потешно строя шалашиком густые латиноамериканские брови.