И вот при поддержке небольшой группы фанатиков Лиан Жермон затеяла безумную, очень рискованную операцию. Совершенно не считаясь с тем, что окружающая реальность незыблема и никто не может повлиять на неумолимый ход вещей.

Да и потом — что она собиралась делать с Давидом? Воспитывать его как будущего мессию?.. А тем временем все эти доктора и профессора изучали бы его и разве что не препарировали бы, как лягушку?..

— Я знаю, что ты все еще не понимаешь всей важности Давида, — продолжала мать. — Но ты не должна недооценивать его роль. Ни в коем случае! Нас гораздо больше, чем ты думаешь. И еще больше людей ждут появления того, кто наконец-то изменит мир. И хотя все произошло не так, как должно было произойти, но ни ты, ни кто-либо другой не может изменить предначертанный ход событий. Теперь тебе предстоит сделать выбор — помогать нам, поддерживать нас, позволить Давиду выполнить свою миссию или…

Внезапно раздавшийся выстрел заставил обеих оцепенеть. Потом Лиан Жермон медленно поднесла руку к груди, на которой расползалось темное густое пятно, пошатнулась и рухнула на пол. В ее широко раскрытых глазах читалось безграничное удивление.

— Мама!

Шарли бросилась к матери и вдруг услышала за спиной какой-то слабый шорох. Она резко обернулась.

В дверном проеме возник высокий, узкий и как будто бесплотный силуэт. Он бесшумно проник в комнату и двинулся вперед, к свету.

82

82

Вдове казалось, что вся ее жизнь наконец обрела смысл — именно здесь и сейчас. Словно бы каждый ее шаг, каждый поступок, начиная с отъезда с Кубы, были звеньями одной цепи, которая наконец привела ее сюда, в этот большой деревянный дом, затерянный в зимнем лесу, к этой женщине… Сначала проституция, потом бунт против сутенера, потом тщательное, методичное сооружение своего собственного небольшого королевства, частью которого был и клуб «Эль Паласио», куда поступила на работу Шарли, а одним из источников доходов был наркотрафик, который невозможно было бы осуществлять без помощи продажных копов вроде Тевеннена, чей мертвый палец указал ей на скомканный клочок бумаги. Жизнь, полная борьбы и страданий, трагедия, достойная голливудского экрана. Мотор, хлопушка… и вот наконец счастливый финал.

— Это твоя мать, я полагаю? — небрежно спросила она вместо приветствия.

Шарли поддерживала голову матери, чьи широко раскрытые глаза невидяще смотрели на нее, в то время как кровь продолжала струиться из раны. Странная темная тень приближалась. Из-за черной шубы с огромным меховым воротником, чьи длинные ворсинки колыхались, словно перья, очертания фигуры были размыты. Ярко-рыжие волосы казались пылающей огненной короной, глаза горели как два черных бриллианта. Настоящий ангел смерти…