— Майк пошел искать, — ответила она.

Через несколько минут Ленгтон вцепился в подлокотники и, скривившись от боли, попробовал встать, но не сумел.

— Может, я спрошу у Эзме, лечат ли они такое?

— Да, болит просто жутко. Пусть яду мне выпишут, и сразу все кончится.

— Чем тебе помочь?

— Да оставь ты меня в покое хоть ненадолго! — взорвался он в ответ. — Прости… Прости, Анна… Это чертово колено меня просто бесит. Болит, сил никаких нет.

— Я знаю. Уж не стала предлагать тебе рамку для ходьбы, хотя наверняка у них здесь есть такие.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

— Шучу, шучу! Я знаю, ты ни за что в жизни не согласишься.

— И я знаю, что шутишь. Извини еще раз… — Он помолчал. — Я понимаю, иногда я вел себя с тобой как последний подонок, и я хочу, чтобы ты знала: я не… в общем, я совсем этого не хотел. Ты же меня хорошо знаешь, так что, наверное, тебе все понятно.

— Да, понятно, только не всегда легко.

— Подойди сюда. — Он протянул ей руку. Она подошла, и он легко обнял ее. — Ты совсем особенная. Мне очень дорого все, что ты для меня сделала.

— Спасибо.

— Ну, теперь давай вытягивай меня отсюда, и пойдем.

Помогая ему подняться, она видела, как ему больно. Анна подумала, сможет ли он идти сам; но только они вышли из комнаты, как он решительно двинулся вперед. Даже прихрамывая, он выглядел как всегда — руководителем.

Доктор Салам показывал Идрису, где на теле его брата он заметил следы уколов. Идрис сидел с безучастным лицом, но напряженно слушал врача. Анна включила громкоговоритель, чтобы слышать весь разговор.

— Еще были следы вокруг ануса и половых органов, — сказал врач.

Идрис покачал головой и произнес едва слышно:

— Так будет он жить?