— За справедливость, чтоб ее черти жарили! — возвестил он и стал жадно пить.

Доктор не спешил. Он вертел банку в руках, взгляд его был задумчив.

— Чего ждете? — спросил Винс, утирая рот рукавом плаща. — Думаете, оно само к вам в рот прыгнет? Хотя было бы здорово, если б оно так умело…

— Вы с ней говорили?

— Дьявол, Доктор!

— Мне нужно знать.

— Зачем?

— Просто ответьте.

— Нет, я не говорил с ней. Узнали?

— Как все прошло? — не унимался Курт.

— Вы нарочно меня достаете, Доктор? Хотите вывести из себя, чтобы я полез к вам с кулаками, а вы скрутили меня своими магическими штучками и весело посмеялись?

— Я не собираюсь смеяться над вашим горем, — покачал головой Харвис. — Я просто хочу знать, что с ней стало. Окончательно ли она мертва, или вы просто ранили ее? Поймите, если стилфи выживет, она станет еще осторожней, и нам будет еще сложнее ее поймать…

— Нам? Нам?! Черт, пока я убивал девушку своей мечты, вы наверняка пили вино в своей библиотеке! И теперь вы говорите мне — нам?!

— Не стоит цепляться за слова, мой дорогой друг, — покачал головой Курт. — Я мог бы расправиться с ней, но вы бы мне этого никогда не простили. Вы должны были сделать это сами. К тому же стилфи вряд ли ожидала, что именно вы нанесете удар. Мага она бы почувствовала и уж точно не позволила бы мне подойти.

Винс отвернулся. Харвис отхлебнул из банки.

— Знаете, мой дорогой друг, а я ведь никогда не любил, — вздохнул он. — Так уж сложилось, что все полтора века моей жизни я был один. Нет, разумеется, не обошлось без различных интрижек, но с настоящей любовью я никогда не сталкивался. Я хочу понять вас, но не могу.

— А мне сложно объяснить, что значит любовь для меня, — после долгой паузы сказал Винс. — Ее нельзя описать словами. Ты просто знаешь: без этого человека тебе будет очень и очень плохо. И вот сейчас мне плохо, потому что я уже никогда не увижу Аманду. Ее останки смыло в канализацию дождем. Редкий вид стилфи оборвался, и дети Хорс-тауна теперь могут спать спокойно… Черт, да какое мне дело до детей Хорс-тауна? У меня у самого нет детей… Я так и подумал, когда увидел ее сегодня. А потом — черт, да я ведь сам когда-то был ребенком, и она могла также поступить со мной… И выстрелил. И уже потом, когда я смотрел на горстку пепла, что осталась от Аманды, я подумал — лучше бы она убила меня тогда, чтобы сегодня мне не пришлось стрелять.

— Признаться, я иногда просто поражаюсь вам, — усмехнулся Доктор.

— Почему?

— Потому что только вы из всех известных мне людей так изысканно ненавидите не только окружающих, но и самого себя. Хотя, если вдуматься, вы скорее просто делаете вид.