– Пока что я получаю одни обещания. Уже и надеяться не смею, но продолжаю отдавать деньги и заботиться о семье брата. Он не страдает в тюрьме и, если будет на то воля Аллаха, однажды возвратится к нам.

Де Вилльерс с трудом сдержал свои чувства. Ему должны заплатить два миллиона долларов, и как только это произойдет, он будет свободен от обязательств. Больше никаких заказов, никаких контактов с посредниками. Только Анна и Ла-Перголь. Де Вилльерс понимал, что судьба завела его в патовую ситуацию, – ничего другого не оставалось, как набраться терпения и ждать. Один лишь Бахайт имеет право подписывать чеки, и де Вилльерс не собирался вытаскивать его из тюрьмы аятоллы Хомейни.

Он покинул Дубай, получив от младшего брата Бахайта заверения в том, что иранский узник свяжется c ним, как только вернется домой. Де Вилльерс оставил себе видеозапись, сделанную в спальне Мэка, а также отчет о последующих действиях «Клиники» и некролог на смерть Мэка в херефордской газете «Ивнинг ньюс».

Глава 45

Глава 45

В июле 1990 года, чудесным прохладным днем, они ехали верхом через виноградники к развалинам Вриде-Хойса, наслаждаясь закатом и беседуя о том, как возведут на пустыре летний домик.

Похоже, Анна подхватила простуду – так вначале решил де Вилльерс. Но затем последовал грипп, с сильным кашлем и приступами удушья.

Вызвали врача, но антибиотики оказались бессильны. Де Вилльерс отвез Анну с двусторонним воспалением легких в больницу, и рентгеновское обследование показало, что ее легкие поражены пневмоциститом. Поскольку у нее прежде не было проблем со здоровьем, врачи заподозрили СПИД. Через два дня де Вилльерсу сообщили, что Анна действительно ВИЧ-инфицирована. Врачи сошлись в том, что заражение страшным вирусом вероятнее всего произошло во время переливания крови после аварии, четыре года назад.

Де Вилльерс был сражен наповал. Он считал себя лично виновным в трагедии. Анна, напротив, отнеслась к известию спокойно.

– Господь мне поможет, – прошептала она. – Любимый, ты будешь меня навещать?

Де Вилльерс поклялся не отходить от нее. Он обзвонил лучшие клиники и специалистов в Европе и Соединенных Штатах, требуя для Анны самых эффективных методов лечения и новейших препаратов. Страховки для покрытия расходов на борьбу с неизлечимой болезнью у них не было, а де Вилльерс вот уже три года самозабвенно управлял Ла-Перголью, не получая за работу никакого жалованья. Жан Фонтэн оставил после себя много долгов, и хотя с ними удалось расплатиться деньгами, накопленными де Вилльерсом и вырученными за продажу части поместья, средств на дорогостоящее лечение жены у него теперь не было. Они пока оставались в Южной Африке, и де Вилльерс ежедневно навещал Анну в клинике. Он читал в медицинских журналах любые статьи, связанные со СПИДом, жадно выискивал информацию о новых успехах врачей.