Карлос Бальмаседа Кулинарная книга каннибала

Карлос Бальмаседа

Кулинарная книга каннибала

Линетте, за ее волшебную любовь

Линетте, за ее волшебную любовь

Светлой памяти Марии Лилианы Чанкальини

Светлой памяти Марии Лилианы Чанкальини

И на исходе наслажденья кровь, остывая, жаждет новой пищи…

Плоть напоминает ему, что его тело может быть разрезано на куски и съедено, так же как и тело любого теленка. Несомненно, люди не едят человеческого мяса, это бы их испугало. Но страх этот — доказательство того, что человек может быть съеден, перемолот, проглочен и переведен на экскременты.

1

1

Цезарю Ломброзо было семь месяцев от роду, когда он впервые попробовал человеческое мясо, и следует сказать, что это была плоть его собственной матери. Женщина кормила его грудью, пребывая на верху блаженства от того, что к ней прикасалось теплое тельце ее сына, когда вдруг увидела, что ребенок выпустил грудь, изогнулся, словно камыш под ветром, и, раскрыв розовый ротик, вперив в ее грудь жесткий, как кремень, взгляд, прицельно, словно орел, вонзающий клюв в добычу, набросился на левый сосок и резким рывком беззубых десен вырвал его с корнем.

По телу женщины пробежала судорога, в жилах застыл какой-то бесприютный страх, этот дикий страх первобытных людей, и тут же лицо ее задергалось, она издала немощный крик, предвещавший остановку сердца, и тихо скончалась.

Взгляд Ломброзо сосредоточился на темно-красной ниточке, которая зигзагом стекала по бледнеющей коже его матери. С безразличным удовольствием пауков он пережевывал, наслаждаясь вкусом, маленький, медленно тающий во рту, кусочек дряблой плоти.

Ломброзо откусил еще, проглотил не жуя, еще раз откусил и кусал до тех пор, пока урчание в его лишенных девственности кишках не подсказало ему, что с банкетом пора заканчивать. Он зевнул, рыгнул пару раз и тут же уснул, прямо на подоле юбки своей матери.

Вскоре его разбудил резкий шум полчища лап, звук царапающих деревянный пол коготков, тонкий визг. Он почувствовал, что в него тыкаются, обнюхивая, десятки холодных остроконечных мордочек. Не открывая глаз, он улыбнулся, засучил ручками и пронзительно и прерывисто засмеялся.

В единый миг крысы окружили маленького Ломброзо, клоачный шквал, вывалившийся из подвала через систему застарелых труб, сотни черных глазок, загоревшихся при виде вкусного совершенства человеческой плоти, тысячи готовых впиться в нее желтоватых зубов. Крысы машинально, без интереса обнюхали тело Ломброзо, потыкались в складки его кожи, увернулись от его тычков и пинков и через пару минут забыли про него.