Спенсер ждал, пока она наберется сил, чтобы продолжить рассказ. Если он правильно понимал ее, то обо всем, что произошло четырнадцать месяцев назад, Элли рассказывала впервые. Она все время скрывалась. Она не могла никому доверять и не желала рисковать жизнями невинных людей, втянув их в трагедию своей жизни.

— Вошли два человека. В них не было ничего особенного. Они вполне могли быть пациентами отца. На одном была надета клетчатая красная куртка. Он что-то сказал маме, потом прошел в глубь прихожей. Он толкнул маму назад, держа в руках пистолет. Я не слышала звук выстрела. Там был глушитель. Но я увидела… поток крови… и ее голова разлетелась.

Спенсер все не открывал глаза, — ему не хотелось видеть лицо Элли. Но он ясно представлял себе прихожую в Коннектикуте и весь тот ужас, о котором ему рассказывала Элли.

— Папа и Дэнни были в столовой. Я закричала: «Бегите, скорей!».

Я поняла, что это люди из Агентства. Я не побежала к задней двери. Наверное, сработал инстинкт. Они бы меня там убили. Я кинулась в комнату, где мы обычно стирали, за кухней. Оттуда — в гараж и через боковую дверь выбежала из гаража. Участок у дома занимал два акра земли, там были большие лужайки, но я побежала к забору, отделявшему наш участок от участка Дойля. Я уже перебралась через забор, почти перебралась, когда пуля отлетела от железной решетки. Кто-то стрелял из-за нашего дома. И опять из оружия с глушителем. Никакого звука, просто пуля зазвенела по железу. Я была в ужасе и пробежала по двору Дойлей. Их не было дома, они уехали к своим детям на праздник. Окна были темными. Я пробежала через калитку в лес Святого Георга. Там на шести или восьми акрах стоит пресвитерианская церковь, окруженная лесом — сосны и платаны. Я пробежала некоторое расстояние и спряталась под деревьями. Оглянулась назад. Я думала, что кто-то из них преследует меня, но я была одна. Наверное, я среагировала очень быстро, или, может, они не желали преследовать меня, чтобы никто не увидел, как они размахивают оружием. И в тот момент пошел снег, именно тогда, пушистые огромные хлопья…

Не открывая глаз, Спенсер представил ее в тот миг, в этом далеком месте: одна в темноте, полураздетая. Она дрожала и задыхалась, и была вне себя от ужаса. Тяжелые хлопья снега падали на голые ветви платанов. Ей показалось значительным, что снег пошел именно в это время. Она не подумала, что просто изменилась погода. Снег стал знамением для Элли.

— Было в этом что-то странное и непонятно… просто нереальное… — продолжила Элли. Спенсер понял, каковы были ее чувства в тот момент, он и сам бы чувствовал то же самое. — Я не знаю, не могу объяснить… снег был похож на занавес, на покрывало, нет, больше на занавес на сцене, как будто это был конец акта, конец всего. Я тогда поняла, что они все погибли. Не только мама, но и папа, и Дэнни.