Ева подумывала о том, не записать ли ей номера их машин, чтобы позже, когда у нее будет свободное время, найти этих бедняг и преподнести им несравненный подарок. Но она слишком торопилась, чтобы проявить должные внимание и сочувствие.

Ей не терпелось добраться до «Кловерфилда» и поделиться новостями о папочкиной щедрости. Через сложную сеть международных трастов ее отец — Том Саммертон, первый заместитель Генерального прокурора Соединенных Штатов, — перевел ей триста миллионов долларов. Это, так же как и обладание компрометирующими записями на лазерных дисках, давало ей возможность вести свободную жизнь. А записи свои она накопила, сидя в бункере в Лас-Вегасе рядом с пауками.

Ева считала самым умным шагом в своей жизни, изобилующей умными и продуманными шагами, то, что она не выпрашивала деньги у папочки все эти годы с тех пор, как все узнала о нем. Вместо этого она попросила работу в Агентстве. Папочка решил, что она пожелала работать в бункере, потому что это совсем несложно — ничего не делать, сидеть почитывать журнальчик и получать в год сто тысяч долларов.

Он ошибался, думая, что она не очень умная, дешевая проститутка.

Кажется, некоторые мужчины никогда не перестанут думать только одним местом, хотя многим уже давно нужно стать поумнее. Том Саммертон был одним из таких недалеких мужчин.

Много лет назад, когда Евина мать была любовницей папочки, ему следовало относиться к ней получше. Но, когда она забеременела и отказалась сделать аборт, он ее бросил. Это было подло. Даже в то время папочка был богатым молодым человеком, и ему предстояло стать еще богаче. Хотя он не добился большой политической власти, но был весьма амбициозен. Он вполне мог позволить себе позаботиться о маме. Когда мама припугнула его, что поставит под угрозу его карьеру, он подослал к ней парочку бандитов, и те так избили мать, что у нее чуть не случился выкидыш… После этого бедная мамочка до самой своей смерти была напуганной, оставившей иллюзии женщиной.

Папочка был так глуп, позволяя своим штанам решать за него, когда он завел пятнадцатилетнюю любовницу — именно столько было маме в то время. Позже он принимал решения, уступая своей жадности, хотя ему следовало привлечь в советчики голову или сердце.

Он и позднее продолжал думать своим причинным местом, когда позволил Еве соблазнить его, хотя, конечно, он не знал, что она его дочь. К тому времени он забыл бедную мамочку, как будто она была дешевкой, девкой на одну ночь, хотя он спал с ней два года, пока не бросил. И если даже он с трудом и вспомнил мамочку, то ее беременность и то, что она ждала ребенка от него, совершенно выветрилось из его памяти.