Следующий час я провел на жестком складном стуле, время от времени поднимаясь с него, чтобы постучать кулаком в дверь или прогуляться по крохотной комнате в той же манере, как это делал Бантам. Довольно скоро мной начало овладевать чувство клаустрофобии. Кроме того, мне стало казаться, что обо мне совершенно забыли. Я боролся с этим чувством, то и дело поглядывая на часы или включая телефон, хотя и знал, что ничего, кроме слов «не функционирует», на дисплее не увижу. Потом я решил проверить свою параноидальную версию относительно того, что за мной следят, посредством аудиовизуальных средств наблюдения с того момента, как я оказался в этой комнатке. Я открыл телефон и стал обходить с ним углы помещения, словно дозиметрист со счетчиком Гейгера. В третьем углу я повел себя так, как если бы телефон у меня снова заработал, то есть набрал номер и сообщил взволнованным голосом своему воображаемому редактору, что готов продиктовать сенсационный материал относительно установления идентичности убийцы из нашумевшего дела «Труп в багажнике».

Бантам, однако, в комнату при этих словах не ворвался, что позволило мне сделать два предположения. Первая: комната не просматривается и не прослушивается. И вторая: она и прослушивается, и просматривается, но агенты, зная о том, что телефонные волны сквозь отражающее покрытие не проходят и сотовый у меня не работает, не посчитали нужным отреагировать на мою эскападу.

Наконец в 17:15 дверь отворилась, но вошел отнюдь не Бантам. Меня почтила своим присутствием Рейчел. Я вскочил со стула. Хотя на лице у меня, должно быть, проступило изумление, мой язык никак этого изумления не выдал, и я продолжал хранить молчание.

— Садись, Джек, — сказала Рейчел.

Я поколебался, но потом сделал так, как мне было велено.

Рейчел взяла второй стул и села напротив. Я со значением посмотрел на нее, после чего, указав на потолок, вопросительно выгнул бровь.

— Да, нас записывают, — сказала Рейчел. — И на аудио, и на видео. Но ты можешь говорить совершенно свободно, Джек.

Я пожал плечами.

— Что-то подсказывает мне, что с того момента, когда я в последний раз видел тебя, ты основательно набрала вес. В социальном смысле. Может, тебе уже вернули пушку и значок?

Она кивнула.

— Пока не вернули, но собираются.

— Только не говори мне, что ты нашла Усаму бен Ладена в Гриффит-парке.

— Не совсем.

— Но тебя, похоже, восстановили в должности.

— Технически моя отставка еще не была подписана. Бюрократия стремительностью не отличается, не так ли? Так что мне повезло. Я получила возможность забрать свое заявление.