— Мне пора идти, Дороти.

Я обошел вокруг редакторского стола и поднял с пола дорожную сумку.

— Джек? — произнесла с вопросительной интонацией Фаулер, пристально посмотрев на меня.

Я двинулся к двери.

— Прощайте, Дороти. Работать с вами было одно удовольствие.

Самолет приземлился в аэропорту Скай-Харбор, тяжело соприкоснувшись колесами шасси с бетонкой, но я почти не обратил на это внимания. За последние две недели я настолько привык к перелетам, что в отличие от прочих пассажиров даже не удосужился перед приземлением посмотреть в иллюминатор, чтобы взглядом проводить самолет к земле и, так сказать, личным психическим усилием способствовать безопасной посадке.

Рейчел я пока не звонил. Сначала хотел добраться до Аризоны, чтобы события, связанные с недавно обнаруженной информацией, происходили при моем непременном участии. Я готов был принять на себя все возможные последствия вовлеченности в это дело. Хотя репортером я уже не был, мне по-прежнему нравилось рассматривать эту историю чуть ли не как свою безраздельную собственность.

Эта оттяжка также давала мне дополнительное время, чтобы еще раз обдумать логические выкладки и выработать правильный подход к делу. Арендовав в аэропорту автомобиль, я покатил в Мезу, где остановился у ближайшего универмага и отправился покупать «одноразовый» мобильный телефон. Я знал, что Рейчел по-прежнему работает в «бункере» «Вестерн дата», и не хотел, чтобы у нее на дисплее высветилось мое имя, когда она будет отвечать на звонок в присутствии Карвера.

Короче говоря, подготовившись к дальнейшему развитию событий как морально, так и в техническом отношении, я позвонил Рейчел из салона своего наемного автомобиля. Я насчитал пять гудков, прежде чем она сняла трубку.

— Агент Уоллинг. Слушаю вас.

— Это я, Джек. Только не называй меня по имени.

Она пару секунд хранила молчание, потом произнесла:

— Чем могу помочь?

— Ты сейчас с Карвером?

— Да.

— О'кей… Я в настоящий момент в Мезе, в десяти минутах езды от «Вестерн дата». Мне необходимо встретиться с тобой, но так, чтобы об этом не знала ни одна живая душа.

— Извините, боюсь, это невозможно. Но из-за чего, собственно, весь этот переполох?

По крайней мере она начала мне подыгрывать. Уже хорошо.

— Не могу тебе этого сказать. Я должен показать тебе это. Ты уже ходила на ленч?