— Ты — её дядя.

— А ты — мой брат, — обратился он ко мне. — И где ты был все эти девять лет, когда американская система правосудия распинала меня? Как Понтий Пилат, ты умыл руки.

Иррациональность его обвинения, и мания величия, это ж надо, сравнить себя с Иисусом, не требовали ответа.

— И вот ещё что неправильно с чёрными людьми, — продолжил он. — Сперма чёрного человека должна быть чёрной, как у белого — белой. Но она тоже белая. Я видел достаточно порнофильмов.

Бывают дни, когда мне кажется, что за всю историю литературы мир, в котором мы живём, наиболее точно отражён в фантасмагорическом королевстве, куда Льюис Кэрролл отправил Алису.

Лорри не унималась: .

— Рано или поздно анафилактический шок убьёт Энни. И случиться это может при следующей процедуре диализа. Мы не можем идти на такой риск. Мы загнаны в угол. Практически у неё осталось…

У Лорри перехватило дыхание, так что фразу пришлось заканчивать мне:

— Практически Энни осталось только два дня.

Произнеся эти слова, я почувствовал, как ледяные пальцы сжали мне сердце, и какие-то мгновения не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— Значит, опять все возвращается к старому, доброму Панчинелло, — изрёк мой брат. — Величайшим клоуном в истории человечества станет Панчинелло Бизо. Но нет, Панчинелло Бизо будет величайшим воздушным гимнастом нашей эпохи! Да только мне не позволили им стать. Никто не сможет отомстить за смерть матери лучше Панчинелло! Да только деньги я сохранить не смог и ещё лишился яиц. И снова из всех людей только Панчинелло, один-единственный Панчинелло, может спасти маленькую Энни Ток, которую правильнее называть Энни Бизо. Только Панчинелло! Но в результате она всё равно умрёт, потому что, потому что, как и в прошлые разы, это всего лишь интрига, затеваемая с тем, чтобы вновь посадить меня в лужу.

Его речь добила Лорри. Она поднялась со стула, отвернулась от Панчинелло, её начала бить дрожь.

Я смог выдавить из себя только одно слово:

— Пожалуйста.

— Уходи, — сказал он мне. — Возвращайся домой. Когда эта маленькая сучка умрёт, похорони её на баптистском кладбище рядом с безымянным младенцем, чью жизнь ты украл.

Глава 60

Глава 60

Когда мы вышли из совещательной комнаты в коридор, Шарлей Коулман сразу все поняла по выражению наших лиц. Раскрыла объятья Лорри, и Лорри, рыдая, припала к её груди.

Мне же очень хотелось повернуть время вспять, вспоминая, что произошло в последние полчаса, и вновь обратиться к Панчинелло, найти другие, более убедительные слова.

Разумеется, я знал, что ещё один разговор с ним не приведёт к иному результату, как не приведут десять разговоров, сто. Говорить с ним всё равно что говорить с ветром, слова глохли, не долетали до него.