триллерыПобег из Амстердамастр 3
Светлый фон
После того как все случилось, я пошла домой, приняла душ и забралась в постель. «Примите парацетамольчик — и под одеялко», — сказала мне гинеколог. Но пустой дом давил на меня. Младенческие фотографии Мейрел и Вольфа. Разбросанные по всему дому игрушки. Детские попки по телевизору. Сплошные немые упреки. Эта мать убила своего ребенка. И теперь она валяется в постели. Чувство вины съедало. Я должна была выйти из дома. Когда я чувствовала, что мир рушится, я всегда ехала к морю. К тому месту, где родилась, где начинались дюны. «Морской ветер выдувает из головы все заботы», — любил повторять мой отец.

Глава 1

Глава 1

Крышка почтового ящика хлопнула, и сегодняшняя почта плюхнулась на пол. Значит, уже больше одиннадцати, и я уже целых два часа сижу, уставившись на дождь. Пепельница полна окурков, кофе давно остыл.

Я с трудом поднялась и прошаркала к двери, где лежала влажная пачка конвертов. Два уведомления из налоговой инспекции, выписка из банковского счета, вызов к дантисту на очередной осмотр и открытка. Черно-белая фотография милых розовых детских ножек. Пяточки младенца, пахнущие ягнятами и детским кремом, которые мне хотелось гладить и целовать, по которым я теперь лью слезы. Какое циничное совпадение. Моя матка все еще гудела от боли.

«Больно не будет», — сказала врач. Могут быть слабые спазмы внизу живота, как при менструации, — не больше. Она ошибалась. Прошло уже пять дней, а я все еще не могла разогнуться от боли.

Я подняла открытку дрожащими руками и погладила кругленькие пальчики, нежные пяточки. Проглотив набегающие слезы, я перевернула открытку.

Мария! Ты — гадина. Ты — потаскуха, убившая своего ребенка. Ты не стоишь ни своих детей, ни самой жизни. Я слежу за тобой уже много лет. Ты будешь наказана, шлюха поганая! От меня не скроешься.

Мария!

Ты — гадина. Ты — потаскуха, убившая своего ребенка. Ты не стоишь ни своих детей, ни самой жизни. Я слежу за тобой уже много лет. Ты будешь наказана, шлюха поганая!

От меня не скроешься.

Я перечитала этот напечатанный на машинке текст три или четыре раза, пока до меня не дошел ее смысл. Потом отбросила открытку. «Какому идиоту придет в голову писать такое?» — подумала я и в ту же минуту поняла, кто это был. Только один человек мог ненавидеть меня так, чтобы называть гадиной и шлюхой, только он один знал об аборте. Это Геерт. Его ребенка я уничтожила. Я распахнула дверь, думая, что он стоит на пороге и злобно ухмыляется. Но кроме мяукающей кошки там никого не оказалось.

Вот черт! Совсем крыша поехала.