— Да?

— Ее личность уже установлена.

Жду. Чувствую, как чудовище, стоящее позади, расплывается в ухмылке. И пробует ее имя на вкус.

— Оксана…

Не слышу фамилии.

— 22 года…

Касаюсь дрожащими пальцами лба.

Совсем ребенок.

— Родители приедут завтра. Она не местная, училась здесь…

Это не мое дело. Все, что нужно, я уже услышал. Ее имя. Ее цифры.

— И что им не живется, Антон? Я вот…

— Спасибо! — эта резкость необходима. Иначе он не остановится.

Губы недовольно чмокают. Желание ударить по ним взрастает внутри колючим сорняком, разрывающим грудь. Но все прекращается. Голос смолкает. И я снова возвращаюсь к ней.

— Оксана… — слово, потерявшее вес.

Провожу рукой по ее волосам. Они липнут к пальцам, оставляя на коже красную вязь.

— Это только начало, Оксана.

Ее боль не прекратит расти. Она перекинется, словно пожар, на всех, кто смел стоять рядом, кто думал, что сможет подарить ей любовь. На старых родителей, забывших о дочери, на братьев и сестер, утопающих в глупых проблемах, на влюбленных в ее детскую красоту мальчуганов, ждущих возвращения домой. Этот огонь будет сжирать их всех, выжигая изнутри. Он превратит черные волосы и голубые глаза, в пепел, который навсегда осядет в сердцах. И все с этого момента станет по-другому.

Я знаю это. Я видел.

Последний раз заглядываю к ней в глаза. Прощаюсь. Они смотрят. Все так же смотрят.

— Я не могу тебе ничего обещать.