Всюду лежал снег, стоял мрак, трясина теней и острые сосульки торчали из-под свеса крыши Падерборн-холла. Я с опаской прошел под этими сосульками, убежденный, что они молча и быстро свалятся и пригвоздят меня к месту. Моя кровь разольется по окуркам, которые валялись на крыльце.

В холле было пусто и холодно, в углах навалена мебель, забытая банка с содовой одиноко стояла на мусорном бачке. В воздухе пахло холодным цементом и старым дымом.

Я отнес пришедшие мне письма наверх.

Я несколько месяцев не заглядывал в свой почтовый ящик. Там лежало приглашение на какой-то симпозиум по клинописи от кафедры истории, открытка, адресованная на мой ящик, но предназначавшаяся другому студенту, конверт от мистера Дэниела Хиггинса, датированный за три недели до нынешнего дня. В то время я бесконтрольно дрожал в подвале мотеля «Парадиз».

Я вошел к себе в комнату, включил лампу на письменном столе, сел на кровать и разорвал конверт. Там лежал сложенный листок, вырванный из блокнота, скрепленного прополочной спиралью. Верх листа составляли оборванные полукруги там, где он раньше крепился к проволоке. Лист был исписан ровным почерком Дэна. Он писал черными чернилами, ручкой с тонким пером. Я помнил, что Дэнни всегда пользовался блокнотами, которые открывались вертикально, поскольку был левшой и не мог писать, если металлическая спираль тыкалась ему в ладонь.

«Дорогой Эрик! Вероятно, я вернусь домой до того, как ты получишь это письмо, потому что не знаю, как часто ты заглядываешь в почтовый ящик в университете. Но я не помню, где ты собирался проводить каникулы. Надеюсь, что ты получишь это письмо вовремя и примешь наше с мамой приглашение на рождественский ужин в старом добром Бостоне. Мама сказала, что оплатит твой билет. Поэтому, если ты читаешь письмо в любое время перед Рождеством, у тебя нет оснований для отказа. Что еще? В Бостоне серо и дождливо, и я простудился, как только приехал. Мама все время спрашивает про доктора Кейда и про то, когда он приедет в гости. Если я не говорил тебе раньше (а я не думаю, что говорил), знай: мама боготворит доктора Кейда. Но ведь мы все его боготворим, не правда ли? Когда я вернусь в университет, то должен сказать Арту, что больше не заинтересован в его поисках камня. Смешно это слышать от меня, потому что идею-то подал как раз я. Но на самом деле, это было просто шутки ради, — нечто, чем можно заполнить время. Но где-то в процессе все стало слишком серьезно. Я не говорю, что все это чушь — я до сих пор думаю, что в этом что-то есть. Но мы дошли до опасной черты. Или, может в этом ничего нет, и нам всем просто стало скучно. В любом случае, когда мы увидимся, пожалуйста, не заявляй „Я же тебе говорил“. Иначе я выброшу запасы виски Хауи и свалю это на тебя. Жду в Бостоне. Дэн»