Она забрала у него пустой стакан, принесла полный и, осмотрев рану на голове, вытерла кровь мягкой тряпочкой.
– Теперь вы понимаете?
– Боюсь, что не совсем. Что вы хотите сказать?
– Все просто. Победить его невозможно, но вы осознаете эту истину слишком поздно. Приближаться к Мэсситеру смертельно опасно. Не обольщайте себя надеждой, что можете взять над ним верх.
Он подумал об Эмили, о том, на какой риск она пошла ради него, добровольно, по собственному решению, но и с его молчаливого согласия.
она– Слишком поздно…
Лаура Конти пристально посмотрела ему в глаза.
– Мне вас жаль.
Коста покачал головой:
– Я не отступлю. И вы не должны отступать. Это ведь Мэсситер виноват в смерти тех людей, двоюродного брата Пьеро и его компаньона. Он убил двух полицейских. Он исковеркал вашу жизнь. Неужели…
Он замолчал, видя, что слова бьют мимо цели.
– Что? – Форстер отвернулся к окну. – Вы думали, мы жаждем мести? А какой нам от нее толк? Мы просто хотим жить.
– И ничего больше, – добавила Лаура. – Вам не стоит нас уговаривать или заставлять, потому что мы никогда не откажемся от того, что имеем.
– Я об этом и не думал. Хотя, повторяю, мы сумели бы защитить вас.
– А того свидетеля вы защитили? – с неожиданной резкостью бросила она. – Пожалуйста, уходите и оставьте нас в покое. Мы знаем его лучше, чем вы. Уходите. Завтра нас здесь не будет. Вы ведь не выдадите нас? Не расскажете, что мы здесь? Знаете, в Венеции секретов не бывает.
Форстер многозначительно погладил дробовик.
– Вы уверены, что не передумаете? – спросил Коста.
Оба кивнули. У него не было других аргументов ни для убеждения, ни для принуждения.
– В таком случае выслушайте меня. Через несколько часов Мэсситер заключит важную сделку. Очень важную. В результате ее он станет едва ли не самым влиятельным человеком в Венеции, а может быть, и за ее пределами. И тогда уже никто не посмеет поднять на него руку. Ни на местном уровне, ни на региональном. Не исключаю, что и выше. Он…