От раздумий по сему поводу его отвлекло возникшее в поле зрения бодрое, жизнерадостное лицо Терезы Лупо.

– А вы опоздали, Альберто, – с усмешкой заявила она. – Опоздали на место преступления.

Он рассмеялся, позволив себе на мгновение помечтать о том, не могла бы эта живая, энергичная римлянка средних лет увлечься старым холостяком, способным предложить ей разве что общие профессиональные интересы.

– Какое преступление вы имеете в виду? Здесь их случилось так много. Те несчастные в печи. Браччи. Ваш инспектор. Кстати, как он?

– Намного лучше. Но пока видит сны.

– Видеть сны – это почти то же, что мечтать. Такой талант должно культивировать. – Он долил спритц, сиял еще один бокал с подноса прошмыгнувшего мимо официанта и, с сожалением оглядев толпу, покачал головой. – О чем могут мечтать эти люди? Все они заняты лишь тем, что пересчитывают деньги или перебирают содержимое гардеробов.

Глаза ее подозрительно заблестели.

– Ну… может быть, они пришли сюда за острыми ощущениями. – Тереза многозначительно подмигнула. – Вдохнуть запах крови.

– В Риме в такие детские игры, может быть, еще играют но не в Венеции. Мы живем в провинциальном городке, где жизнь проста и не богата на события.

Она прошлась взглядом по шумной толпе.

– Не думаю, что им понравился бы такой отзыв.

– Их мнение мало что решает, – с внезапной горечью ответил Този. – Здесь вряд ли найдется хоть один настоящий венецианец.

– А как вам вон тот?

Тереза указала на пристань, к которой только что подошла старая, дряхлая моторка с таким же дряхлым хозяином. На дне ее лежали кучка непонятного бурого материала и вязанка хвороста, каким пользовались в лагуне для растопки печей. На носу лодки спала черная собачонка.

Странный гость, подумал Този, но тут моторка развернулась, и он увидел на корме метку острова Сант-Эразмо.

– Всего лишь здешний дурачок, матто. Привез дерево и золу. Их используют при варке стекла. Хотя, как я слышал, этому бизнесу здесь приходит конец.

Она не слушала, что огорчило Този, человека, не чуждого сплетням, запас которых пополнялся день ото дня. Тереза разговаривала по телефону, причем новости, похоже, поступали не самые приятные.

Он повернулся к дому и увидел группу людей, направляющихся к передней двери. Полицейские. В штатском. И не местные – всех здешних служителей правопорядка Този знал в лицо.

Полицейские вели с собой двоих, мужчину и женщину в потрепанных крестьянских одеждах. Руки их сковывали наручники – мера излишне жестокая и ничем не оправданная, поскольку о сопротивлении они даже не думали.

Този отвернулся, переведя взгляд на литейную. Здание выглядело обновленным: камни отмыли, высокие окна покрасили. Скорее всего, решил Този, мастерскую отдадут торговцам сувенирами. Все прекрасно понимали, что такой человек, как Мэсситер, не допустит существование на своем острове стекольного производства.