— Ничего. Скажите, пожалуйста, где вы были вечером пятого мая?

— Что? Не помню. А какое это имеет значение?

— Небольшое, но все же имеет. — Следователь заметил, как оживился его помощник — наконец-то, мол, дошло до дела. — Так вы вспомните?

— Пожалуй… А какой это был день недели?

— Вот календарь.

Шахов долго смотрел на маленький календарик, потом вдруг вскричал:

— Ах, помню, помню! Дома! Я смотрел телевизор! Шел чудесный фильм, «Гибель богов» Висконти! Вы смотрели?

— К сожалению, нет. Значит, вы были дома? Весь вечер?

— Да.

— Один?

— Я всегда один.

— Никто не звонил вам, не заходил в гости, вы никуда не выходили?

— Никто не звонил, не приходил, я никуда не выходил. Кажется, шел дождь.

— Верно. Ну а что вы скажете насчет вечера шестого мая? Тоже были дома?

— По-моему, да… Знаете, я вообще-то домосед… Люблю уют, тишину и, грешным делом, люблю смотреть телевизор. А что?

— Ничего. И вас тоже никто не беспокоил? Никто? Даже по телефону?

— Кажется, нет… Ах да! Позвонила мать, но очень поздно. Да, именно шестого мая, поздно вечером… Ей надо было узнать, не принесли ли счет за телефон… Она разговаривала с моего телефона с родственницей в Воронеже… Счет обычно приносят шестого или седьмого мая, вот она и поинтересовалась. Счет не принесли, так что мы разговаривали совсем недолго. К сожалению, мне совсем не о чем говорить с собственной матерью…

— Так. А во сколько она вам позвонила?

— Около одиннадцати часов. Да почему вы меня спрашиваете об этом?

— Я вам все объясню. А что вы скажете о середине дня восьмого мая?