Жорже мотнул головой.

— Уголовщина?

— Мы были агентами МПЗГ, — сказал Жорже, стряхивая пепел. — Работали в следственном отделе.

— Погодите-ка секундочку, Жорже, — сказал я. — Его отец был владельцем банка, говорите? Пятнадцать лет назад. Я это помню. Об этом шумели все газеты. Владелец банка, погибший в автокатастрофе на Маржинал. И вся семья тогда погибла. Я не помню фамилии, но уж точно не Родригеш!

— Его настоящее имя Мануэл Абрантеш.

— Почему он сменил имя?

Жорже бросил окурок в раковину. Тот зашипел.

— Ну, уж если вы так много рассказали, Жорже…

— За ним есть грехи, инспектор. За всеми нами они есть. Но у Мануэла Абрантеша грехов было больше. Он ведь был инспектором тайной полиции, как же без этого обойтись.

— О какого рода грехах вы говорите?

— В Кашиаше он убил заключенную. Думаю, это был несчастный случай. У нее случился выкидыш. Как все в точности было, я не знаю. Может быть, он сильно ударил ее, пнул ногой… так или иначе, после этого случая его назначили бригадиром.

— Для МПЗГ такие случаи — дело обычное. Думаю, там было кое-что похуже.

— Он руководил операцией по устранению генерала Машаду в Испании.

По моей спине стекла капля пота.

— Теперь вы понимаете, насколько вы должны быть осторожны, — сказал Жорже.

На этот раз закурил и я.

— Теперь я покончил с ним, инспектор. Я хранил в тайне эту историю с девушкой. Оберегал его. Но сейчас — хватит. Взгляните на меня, инспектор, — сказал он. — Разве похоже, что мне перепала хоть крошка со стола Мануэла Абрантеша?

Я направился к двери и оглянулся на него. Конченый, раздавленный человек.