От этих слов внутри у меня все похолодело.

— Итак, вы ехали по парку Монсанту, обсуждали Smashing Pumpkins. И вдруг все меняется. Вы, оказывается, наблюдали за ней в пансионе через двойное зеркало. Выясняется, что вы, сеньор Родригеш, вовсе не любезный дядечка, предложивший девушке подвезти ее, а такой же мерзавец, как все прочие мерзавцы.

— Вы не имеете права оскорблять моего подзащитного, — вмешался адвокат.

Мы оба вспомнили о его присутствии.

— Я жду ответа, сеньор Родригеш, — сказал я.

— Я что-то не понял, в чем состоит вопрос.

— Как восприняла она то, что вы видели ее раньше с мужчиной в пансионе «Нуну»?

— Господи, но она же проститутка…

— К вам в машину, однако, она села не как проститутка. К вам села школьница, повздорившая со своим ухажером, вызвавшаяся показать вам дорогу в парк Монсанту, за что вы обещали доставить ее в Кашкайш. Расскажите, как она на это отреагировала.

— На что?

— На изменение ситуации, сеньор Родригеш.

Молчание. Адвокат взглянул на своего клиента, не очень понимая, почему тот затрудняется с ответом.

— Может быть, тогда-то вы и приняли решение, сеньор Родригеш?

— Решение? Я вас не понимаю.

— Возможно, вы полагали, что она сама поймет, чего вы от нее хотите, и будет готова вас отблагодарить. Когда же этого не произошло, вы сказали ей, что знаете о ее занятиях проституцией. Если дело обстояло так, то не думаю, что ваши слова привели ее в восторг, сеньор Родригеш.

— А почему? Она ведь и вправду проститутка.

— А дело в том, сеньор Родригеш, что она спокойно беседовала с любезным случайным незнакомцем, но вдруг одной какой-то фразой этот незнакомец показал свое истинное лицо. Лицо мерзавца.

— Попрошу вас не выражаться, инспектор, — опять вклинился адвокат.

— Она бросилась в драку, сеньор Родригеш? Стала бить вас, возможно пинать ногами? Вам пришлось применить силу?

— Нет, нет и еще раз нет! — вскричал Родригеш, понимая, что допрос начинает идти не туда, все больше отклоняясь от его версии.