Я договорился с начальством тюрьмы Кашиаш о беседе с заключенным № 178493 в 11.30 и позвонил Инасиу в отдел наркотиков узнать, находится ли еще под стражей рыбак Фауштинью Триндаде. Оказалось, он выпущен.

Для начала мы направились в дом Родригешей в Лапе. Служанка говорила с нами через порог. Лурдеш Родригеш вышла к нам далеко не сразу. Вид у нее был крайне недружелюбный, и в дом она нас не пригласила.

— В чем дело, инспектор? — спросила она.

— У меня к вам один-единственный вопрос, сеньора Родригеш. Приходил ли в ваш дом между тринадцатым и девятнадцатым июня кто-нибудь незнакомый?

— Странный вопрос, инспектор! Неужели вы считаете, что я…

— Я имею в виду торговцев, рассыльных, слесарей-ремонтников, электриков, проверяющих счетчик…

— С этим вам лучше обратиться к служанке, — сказала она, поворачиваясь, чтобы уйти. — О таких посетителях она не ставит меня в известность.

Служанка вернулась, не дожидаясь зова. Я задал ей свой вопрос. Она погрузилась в размышление, потом глаза ее внезапно расширились: она вспомнила.

— Единственным, кого я раньше не знала, был человек с телефонной станции. Но оттуда каждый раз приходит кто-нибудь новый.

— Почему же этого вы запомнили?

— Он был в шляпе и, войдя, не снял ее.

— А как он объяснил свой визит? Что было не так с телефоном?

— Соседи жаловались на треск, и он хотел проверить наши аппараты.

— У него была с собой аппаратура?

— Чемоданчик с инструментами и контрольный аппарат.

— Вы видели, что у него в чемоданчике?

— Он открывал его, но я не интересовалась, что там внутри.

— Где это все происходило?

— Аппаратов у нас три. Один в гостиной и два — в кабинете у сеньора Родригеша. Еще один — для факсов.

— Вы оставляли его одного?