Магда смутилась. В маленькой комнате для допросов стояла тишина. Вигдис ждала. Ей представлялось, что пока Магда старалась принять решение, она видит, как у нее в голове вращаются колесики.
— Да, — наконец проговорила Магда. — Говорил. Но будет лучше, если Фрикки сам скажет вам об этом.
— Согласна. Но он отмалчивается.
— Тогда дайте мне поговорить с ним. Наедине.
Вигдис задумалась. Как правило, свидетелей лучше всего держать в одиночестве, отмечать противоречия в показаниях, не давать им сговориться. Но это дело было иным. Она кивнула.
Через десять минут Магда постучала в дверь комнаты для допросов. Вигдис открыла.
— Фрикки хочет говорить, — объявила Магда.
Вигдис сидела за столиком в глубине кафе на Хверсфисгате, находящегося всего в нескольких метрах от полицейского участка. В такие минуты Магнусу было трудно воспринимать ее как исландку, а не как американку. Привлекательная черная женщина в джинсах и свитере, она вполне могла сойти за детектива из Бостонского управления полиции.
После встречи с Ингилейф Магнус бесцельно бродил по улицам. Идти было некуда: ему очень не хотелось появляться в полицейском колледже, и было ясно, что Бальдур не примет его в участке. Его мысли метались между Ингилейф и делом Оскара Гуннарссона. То и другое угнетало его. Никаких блестящих идей в связи с обеими проблемами не возникало.
Решение Ингилейф представлялось неизбежным. Дело, включавшее смерть ее отца в девяностых годах, было очень мучительным. Хотя оно сблизило их, Магнус понимал, что она связывала его с этим делом. Он понимал, почему она хочет уехать. Начать все заново в другой стране. Она делала то, что считала нужным.
Но это дело было другим. Хотя его отстранили, Магнус был уверен, что прав, и не мог бросить расследование.
Поэтому, когда Вигдис позвонила ему на сотовый, он поспешил в кафе.
— Что у тебя? — спросил Магнус.
— Фрикки заговорил.
— Ночь в камере сделала свое дело?
— Сделала скорее его подружка. Убедила его говорить.
— И что?
— Ты был прав. Габриэль Орн не покончил самоубийством.
— Кто его убил? Бьёрн?