Магнус выжал газ, помчался через лавовое поле и свернул с дороги к ферме.

Он миновал лощину, где были похоронены берсерки, и через минуту подъезжал к знакомой группе домов. Это место должно было быть прекрасным: впечатляющий холм с водопадом по его склонам, деревянная церквушка, солнце, садящееся в розовые полосы на поверхности океана.

Однако на Магнуса наваливался тяжелый покров страха.

Он не хотел встречаться с дядей Кольбейнном. Сибба говорила, что дед не живет больше в главном доме, и Магнус подъехал к одному из домов поменьше.

Он вылез из машины. Увидел в окно человека, склонившегося в гостиной над газетой. Лицо его было в тени, он решал кроссворд, но Магнус видел, что это старик. И что он держит авторучку в левой руке.

Магнус позвонил в дверь. Потом постучал. Громко.

— Ладно, ладно! — Он услышал знакомый голос, грубый, но как будто чуть более слабый, чем ему помнилось. — Дай человеку шанс. Потерпи! Потерпи!

Магнус постучал громче.

Дверь открыл старик в зеленой рубашке. Лицо его было в морщинах от бесчисленных ветров. Уголки рта были опущены. Маленькие голубые глаза гневно горели.

— Магнус?

— Совершенно верно.

— Не тебя ли я видел несколько дней назад?

— Меня.

— Ну и что ты здесь делаешь?

— Приехал сообщить тебе кое-что.

— А почему ты думаешь, что я стану тебя слушать?

Старику было за восемьдесят, но Магнус чувствовал его силу. Старик старался овладеть положением, разговором, волей Магнуса. Магнус прямо-таки ощущал, что превращается в гордого, но испуганного двенадцатилетнего мальчишку, каким некогда был.

— Я не знаю, как погиб мой отец. И не знаю, как погиб Бенедикт Йоханнессон. Но знаю, что ты причастен к обеим смертям. И намерен выяснить, каким образом.

— Ты это и хотел мне сообщить?

— Нет, мое сообщение подождет, пока я не выясню. Ты поплатишься, старик. Я сделаю все, чтобы ты поплатился.