Теперь же она заявила:

— Вы не можете принимать на веру слова моих родителей. В детстве я подвергалась с их стороны сексуальному насилию.

— Этому нет никаких документарных подтверждений.

— Еще бы! Откуда им взяться? Вы думаете, мой папаша признается в этом? Мой папочка и шеф местной полиции занимались этим вместе. Мне оставалось только сбежать оттуда. Я должна была защищаться. Мне пришлось тяжело, так тяжело! И никто не помог мне.

— Все стало бы намного легче, — продолжила Бринн, отметая слезливую ложь Мишель, — если бы вы начали нам помогать. Остались некоторые детали, которые мы хотели бы прояснить.

— Я не причинила бы тебе вреда, — заныла Мишель. — Просто хотела поговорить.

— Вы притворились менеджером гостиницы. Изменили голос, придав ему латиноамериканский акцент.

— Потому что иначе ты бы не приехала. Меня никто не понимает. Если бы я не притворялась другим человеком, меня бы арестовали, и я не сумела бы ничего объяснить. А ты можешь меня понять, Бринн. Это так важно!

— Вы были вооружены.

— Это из-за тех двоих мужчин в доме… Они пытались убить меня! Я была напугана. На меня нападали и прежде. Мой отец, двое моих любовников. Против них есть ограничительные постановления суда.

Она действительно подавала в суд на нескольких своих сожителей, обвиняя их в насилии, но ее жалобы отклонялись, поскольку каждый раз полиция устанавливала у обвиняемых железное алиби, а мотивом для исков служило желание Мишель наказать или отомстить.

— В действительности есть три таких постановления в отношении вас.

Она горько улыбнулась.

— Так уж действует наша судебная система. Они верят насильникам, но не их жертвам.

— Давайте перейдем к событиям вечера и ночи с семнадцатого на восемнадцатое апреля.

— О, здесь я все могу объяснить.

— Говорите.

— У меня была назначена встреча со Стивеном Фельдманом, социальным работником. Я подозревала, что один из учителей сексуально домогается Брэда.

— Допустим. Это где-то зафиксировано?

— Как раз об этом я и собиралась поговорить с мистером Фельдманом. После обеда я отпросилась с работы и поехала повидаться с ним. Но возникла проблема с автобусами, и к тому времени, когда я добралась до офиса, его там уже не было. Я понимала, насколько важно мое дело, и выяснила, что он отправился в загородный дом у озера Мондак. Он сам сказал, что готов поговорить со мной о проблеме Брэда в любое время. Даже дал мне адрес. И тогда я попросила одного своего знакомого — этого самого Харта, — чтобы он меня туда отвез. Здесь я и совершила свою роковую ошибку.